— Боги мои… Ты — Смертная Богиня, — произносит мужчина.
Я хмуро смотрю на него и делаю шаг назад, наполовину намереваясь броситься на помощь отцу, когда он внезапно дергается вперед и вцепляется в меня. Рука в перчатке сжимает мое запястье и сильно дергает. Я вскрикиваю от шока, когда что-то пронзает меня насквозь — такой агонии я никогда раньше не испытывала — и падаю на колени.
Тяжело дыша, моя грудь сильно сжимается, когда боль отступает, но не настолько, чтобы я могла снова подняться на ноги. — Какого хрена охотнику делать со смертным Божьим ребенком? — бормочет мужчина. Его вопрос, похоже, адресуется не ко мне — скорее, размышление вслух, полное недоумения.
Мой пульс учащается, и я смотрю на его руку — он всё ещё держит меня — пытаясь понять, что причинило боль. Когда он отдёргивает руку, я вижу это: тонкий металлический браслет, застёгнутый у меня на запястье. Там, где он касается кожи, ощущается тепло. Сначала было больно до невозможности, а теперь — тупая пульсация, лёгкое покалывание. Неудобно. Я пытаюсь его снять, но он не снимается.
— Что… — Я хватаюсь за маленький браслет и сильно дергаю. По-прежнему ничего. — Сними это с меня! — Я кричу. В моем голосе появляется больше силы, но она почти мгновенно исчезает, и в ту же секунду на меня накатывает волна тошноты и головокружения.
— Честно говоря, я никогда не думал, что мне понадобится использовать это здесь, — бормочет мужчина, — но больше не пытайся выкинуть что-нибудь смешное. Этот браслет поглотит всю твою Божественность.
— Мое что? — Я трясу головой, пытаясь избавиться от внезапного тумана, наполненного болью.
Мужчина хмуро смотрит на меня сверху вниз, прежде чем указать на наручники. — Вот это сделано из серы, идиотка, — усмехается он. — Это единственное, что может контролировать такое существо, как ты. Даже не думай сражаться с нами сейчас, потому что ты только проиграешь.
Мои ресницы трепещут. Я ненавижу покалывание, ползущее под моей кожей там, где он прикасается ко мне. Он кажется тяжелее всего, что я держала в руках раньше. Я не понимаю. — Ч-что такое сера? — Невнятно произношу я.
Мужчина с широко раскрытыми глазами мгновение смотрит на меня сверху вниз, прежде чем разразиться смехом. Звук слишком громкий, и он эхом отдается от верхушек голых ветвей деревьев вокруг нас. Когда он, наконец, успокаивается и его взгляд возвращается ко мне, на нем искаженное выражение. Он наклоняется и хватает меня за лицо, держа в своем широком мясистом кулаке.
— Позволь мне преподать тебе урок, малышка, — говорит он, понизив голос. — Сера — единственное оружие, которое есть у смертных против таких, как ты. С этим вот, — он постукивает по браслету, заставляя меня вздрогнуть, — те способности, которыми ты обладала до сих пор, становятся бесполезными.
Он не лжет. Я это чувствую. Беспомощная пустота моих сил, привязанность моих эмоций к тому странному месту внутри меня, которое всегда позволяло мне делать то, что никогда не удавалось моему отцу. При осознании этого меня охватывает ужас. Я действительно в ловушке. Я вырываю голову из его хватки, не обращая внимания на боль, и направляюсь туда, где остальные спутники мужчины усмиряют моего отца.
— Папа! — Я кричу громче, чем когда-либо прежде. Слезы жгут мне глаза и текут по лицу. — Папа!
Однако ответа нет. А если и есть, я его не слышу, потому что в следующий момент мужская рука с силой опускается мне на затылок. Мир перестает существовать, и меня не окружает ничего, кроме темноты.
Глава 29
Кайра
Я пробираюсь через перевернутую мебель, убирая ее кусок за куском с моего пути. Голова Теоса медленно поворачивается в мою сторону из-за спинки кресла, в котором он сидит. Золотистые глаза пронзают меня, сверкая едва сдерживаемой яростью. Я не должна находить это таким уж забавным, но я нахожу. Обычно он игривый, хитрый и умеющий манипулировать. Теперь он немногим больше раненого животного с колючкой в лапе.
Я понимаю. Я действительно, блядь, понимаю. В царстве Божественного нет ничего справедливого, даже для их отпрысков.
— Я сказал, убирайся, — рявкает он, понижая голос.
Я моргаю в ответ, когда знакомый импульс убеждения проходит по мне. Я игнорирую это. — Я услышала тебя в первый раз, — говорю я.
— Тогда какого хрена ты все еще здесь делаешь? — требует он, хмурясь, когда понимает, что его способности не работают.