— Ты странная, — говорит он.
— Я часто это слышала. — Мне это уже говорили, когда я в первый день в Академии бросила вызов ему и его братьям из-за их, похоже, забытого пари.
— Ты не делаешь то, что тебе здесь говорят, и если другие узнают об этом, это буду не просто я, угрожающий выпороть тебя. Это будет кто-то, у кого нет намерения позволить тебе пережить порку.
— Это предостережение, которое я слышу? — Спрашиваю я, ошеломленная. — От моего великого Хозяина и великодушного сына Бога Теоса Даркхейвена?
Его лицо напрягается, и он подносит стакан к губам. Он делает большой глоток ликера, осушая добрую половину стакана менее чем за несколько секунд. Когда он отпускает ободок, то бросает на меня мрачный взгляд. — Не называй меня так, — приказывает он.
— Как? Вашим именем?
— Нет. — Его голос звучит глухо, когда он говорит, и становится глубже, более… интимным, когда он продолжает говорить. — Хозяином или… Сыном Бога. Тебе не разрешается называть меня по титулам или статусу. Для тебя я просто Теос.
Между нами опускается покров тишины. Я не уверена, что сказать, поэтому предпочитаю вообще ничего не говорить и вместо этого отвечаю действием, а не словами. Я протягиваю руку, беру стакан у него в кулаке и осторожно забираю его у него. Запрокидывая голову, я встречаюсь с ним взглядом, прикладываюсь к тому месту на стакане, которого касались его губы, и пью. Остаток жидкости попадает мне в горло, прожигая путь в желудок, когда я выпиваю все это несколькими глотками.
— Я действительно верю, — говорю я, когда, наконец, набираю воздух в легкие, — что это могло бы стать хорошим шагом к тому, чтобы завести друзей, а не союзников или врагов.
Его взгляд фокусируется на мне на несколько мгновений, и я наблюдаю, как изгиб его полных губ изгибается в улыбке. Теос проводит языком по внутренней стороне щеки, когда поворачивает голову, и его внимание падает на мое горло, а затем ниже, прежде чем вернуться к моему лицу. — Ты плохо выполняешь приказы, — повторяет он.
— Согласна. — Я пожимаю плечами. — Я не только плохо выполняю приказы, но и вряд ли хорошо воспринимаю предложения. К сожалению, я не вижу, чтобы это сильно изменилось в ближайшем будущем.
Он фыркает, и его рука поднимается, чтобы прикрыть губы — как будто он не может поверить, что издал этот звук. Он качает головой. — Тебе нужно научиться, по крайней мере, скрывать это, — говорит он. — Или рискуешь умереть. — Теос тяжело вздыхает, и при упоминании смерти его голова опускается, а плечи поникают. — Я полагаю, это зависит от тебя, но это заставляет меня задуматься, почему ты вообще находишься в таком месте, как Академия, когда тебе явно здесь не место. Не тогда, когда ты могла бы быть где угодно в мире.
Я улавливаю нотку зависти в этом последнем утверждении, но из уважения к тому, что я уже довела его до какого-то невидимого предела, я игнорирую это.
— Пока я нуждаюсь в деньгах, везде одно и то же, — отвечаю я. Хотя, конечно, это не ложь, но это немного вводит в заблуждение.
— А. — Он кивает, как будто понимает. — Значит, это деньги привели тебя в Академию. Я всегда думал, что люди просто хотят поклоняться своим Богам и хозяинам, но для тебя это имеет смысл. — Его взгляд перемещается на меня, а затем снова отводится. — Ты действительно кажешься мне более логичным человеком.
Я ухмыляюсь и протягиваю руку, кладя ее на спинку кресла. Голова Теоса поворачивается ко мне, когда я наклоняюсь к его лицу. Моя коса касается моей кожи, мягкие пряди вызывают легкий сенсорный зуд из-за растущего осознания моего положения. — Почему тебя это так беспокоит? — Я спрашиваю. — Ты хочешь, чтобы была другая причина?
Его золотистые глаза вспыхивают непроглядной чернотой, прежде чем вернуться к своему первоначальному цвету. Это происходит так быстро, что я моргаю и думаю, не почудилось ли мне это. Делали ли это когда-нибудь мои глаза? Интересно. Мне никогда не у кого было спросить, а те, кто, возможно, заметил, никогда не упоминали о чем-то подобном.
— Не играй со мной в игры, смертная девочка, — предупреждает он, голос переходит в рычание. Его рука касается моего бедра, и я смотрю вниз на это движение, как раз в тот момент, когда он обхватывает меня рукой сбоку и внезапно притягивает в свои объятия.
Стакан вылетает из другой моей руки и разбивается об пол, когда я оказываюсь у него на коленях, мои ноги обхватывают его по обе стороны. Я двигаюсь, чтобы немедленно встать, но он прижимает меня к себе другой рукой, держа за талию так крепко, что я вздрагиваю от этого давления. Он даже не понимает, что любая обычная человеческая девушка убежала бы после этой встречи с синяками или, что еще хуже, со сломанными костями.