Шрам, пересекающий бровь Руэна, напрягается, когда его лицо реагирует. — Они слишком напуганы, — отвечает он, отходя от меня. — Обычно.
Его брови низко опускаются, и он продолжает смотреть так, словно наполовину ожидает, что у меня вырастет вторая голова. Я могу понять его недоумение. Без сомнения, Терры, с которыми они сталкивались, были немного более сдержанными. Часть меня бушует настороженностью, говоря мне, что я должна отступить и извиниться за свое неуважительное отношение. Однако другая часть меня танцует от ликования, от предвкушения.
Эта конкретная миссия — большая редкость. Я должна задаться вопросом, реальна ли она вообще, или это что-то совсем другое — возможно, испытание, устроенное Офелией. Да, это было бы разумнее всего. Зачем еще ей вообще рассматривать возможность отправить меня в логово льва? Она знает меня. Она знает, на что я способна. Тем не менее, в моей груди тлеет маленький огонек надежды, напоминая мне обо всем, что я могла бы иметь, если бы эта работа действительно была настоящей. Если это так, и мне удастся получить эти четыре миллиона денза, тогда я смогу уйти из этой жизни. Я смогу оставить убийства позади и снова стать самой собой. Я могу полностью уйти от людей и спокойно жить на Пограничных Землях.
Жажда свободы пронзительна. Она непреодолима для кого-то вроде меня. Я стискиваю зубы и трясу головой, избавляясь от этих мирских желаний. Что мне сейчас нужно сделать, так это сосредоточиться на мужчинах передо мной. Я уже позволила своему рту взять контроль над собой. Сейчас бессмысленно разыгрывать из себя подобострастную поклонницу. Кроме того, я по опыту знаю, что держать рот на замке можно только в определенных случаях. Я не могу позволить этим людям думать, что от меня будет легко избавиться, по крайней мере, если я собираюсь найти свою цель — если она есть — и выкупить свою свободу.
— Тогда не стесняйтесь считать меня необычной, — говорю я с вежливой улыбкой.
— Как тебя зовут, Терра?
Я напрягаюсь, но возвращаю свое внимание к Теосу в ответ на его вопрос. — Вы обычно забывчивы, хозяин Теос? — Я спрашиваю. — Должна ли я также сделать пометку, чтобы напомнить вам о вашем расписании? — Существует тонкая грань между неосторожными словами и подрывными оскорблениями, и я уверенно переступаю ее.
Между его бровей складывается V-образная складка, как будто он сбит с толку моим вопросом. Если поразмыслить, я могу предположить, что дело не столько в том, что он забыл, сколько в том, что никто из них с самого начала не обратил на это внимания.
Я вздыхаю. — Меня зовут Кайра Незерак, — повторяю я.
— Незерак? — Руэн повторяет фамилию. — Кочевник?
Я оглядываюсь на него. — Да. Так и было. — Это простой ответ, который не предлагает никаких других объяснений и извинений. Его брови хмурятся еще сильнее.
— Ты хочешь принять участие в пари, маленький человечек? — Зеленоглазый Смертный Бог движется вперед, обходя своего золотоволосого брата, который напрягается и подается вперед, как будто хочет остановить его. Интересно. Это беспокойство за меня или за его брата? Проходит такт, прежде чем Теос стискивает зубы и снова опускается на пятки, не останавливая его, хотя его глаза продолжают следить за своим братом через комнату, когда Каликс приближается ко мне.
По какой-то причине, когда я вглядываюсь в сияющие мшистым цветом радужки его глаз, у меня возникает отчетливое ощущение, что я смотрю в те же самые глаза злобной и коварной змеи. Внешне он может казаться человеком, его лицо может быть просто Божественной красоты, но его зрачки узкие, по форме напоминающие щелочки. Внутри этого человека с хитрым терпением скрывается ядовитое существо, готовое проглотить меня целиком, и я должна быть очень осторожна, чтобы не стать его добычей.
Каликс возвышается надо мной, окутывая меня своей тенью. Он улыбается, его верхняя губа оттягивается назад, обнажая острые клыки. Я моргаю, на мгновение клянусь, что они кажутся длиннее, чем обычно, но когда я смотрю снова, они ничем не отличаются от обычных. В комнате царит напряженная атмосфера. Руэн и Теос ничего не говорят, но я чувствую их пристальное внимание к брату.
Как личность я могу быть строптивой. Я знаю это, но не ошиблась ли я, предположив, что эти трое обойдут стороной кого-то с более покорным характером? Мое сердце бешено колотится в груди, и я клянусь, они слышат это, что он, Каликс, слышит это, и ему приятна внезапная перемена в комнате.