Более правдивого заявления я никогда не ожидала от избалованного Смертного Бога, выросшего в позолоченных стенах одной из «Академий Смертных Богов». Боль в моей груди распространяется все шире, и я инстинктивно протягиваю руку, чтобы потереть то место, где она началась, прямо между грудей.
Нет. Я не должна так переживать за них. В конце концов, они наслаждались большей роскошью, чем большинство смертных когда-либо смогут за всю свою жизнь. Смертные Боги так же плохи, как и их Божественные покровители, в том, как они обращаются с людьми.
Даже если некоторым из них ненавистна мысль убивать других, они будут продолжать делать это ради собственного выживания. Я признаю, что это умно со стороны Богов. Разделять своих детей и натравливать их друг на друга. Я ясно понимаю их логику, почему они забирают своих наполовину смертных детей и помещают их в эту очень структурированную систему. Все это становится понятным, почему каждый из них, независимо от силы или уровня, вынужден тренироваться. Если они будут так сосредоточены на борьбе друг с другом, никто из них не сможет сражаться с теми, кто поместил их сюда.
Я бы сочла все это забавным, если бы это не было так чертовски трагично.
Глава 19
Кайра
Я обнаружила, что гнев гораздо полезнее любой другой эмоции. Это лучше, чем печаль, чем обида, чем вина. Я думаю, именно поэтому, наблюдая за братьями Даркхейвен в течение следующих двух недель, я начинаю понимать их немного лучше.
В конце концов, все они мальчики. Просто мальчики. Прикованные к стенам Академии, если только их не призовут другие Боги. Если бы жизнь сложилась по-другому, я, возможно, оказалась бы примерно в том же положении, что и они. Если бы — кто бы она ни была — моя Божественная мать, мой родитель, решила забрать меня с собой, когда бросила моего отца, если бы она, возможно, сообщила о моем существовании в Совет Богов… Я была бы здесь точно такой же, как они. Запертой в этой Академии, где нет ничего интересного, кроме уроков Богов и мучений людей.
Неудивительно, что они используют свои изменчивые эмоции в качестве барьера. Не то чтобы я простила им то, что они вываливают свои проблемы на меня и других Терр. Я не настолько великодушна. Я предпочитаю месть.
Грязь прилипает к нижней стороне моих ногтей, когда я выкапываю небольшую ямку рядом с трехуровневым фонтаном в центре внутреннего двора на восточной стороне Академии. Где-то ночью меня разбудил шепот пауков, которых я разослала по всей территории Академии, и то, что они сказали мне, привело меня прямо сюда, как только я проснулась. Раннее утро прохладное, с легким ветерком, который дует по пустому пространству. Это единственный день недели, в который не только студенты Академии вольны делать все, что пожелают, вместо посещения занятий или физподготовки, но и Терры.
Стирка простыней и вытирание крови после драк, в которые регулярно ввязываются Теос и Каликс, могут подождать до завтра. Мне нужен гребаный перерыв.
Больше всего на свете мне хотелось бы посидеть на бортике фонтана в центре заросшего травой дворика на южной стороне кампуса, подставить лицо лучам утреннего солнца и понежиться в тишине. Неделями я была заперта в этом аду. Окружена Смертными Богами и поклоняющимися им смертными. Неделями я ждала уведомления о том, что мой клиент, наконец, раскрыл цель, от которой, как они ожидают, я должна избавиться. Неделями я не чувствовала ничего, кроме разочарования.
Я начинаю сомневаться, раскроет ли клиент когда-нибудь свою цель или Офелия отменит все это и прикажет мне вернуться в Гильдию. Насколько знает Регис и, следовательно, из-того что он передает мне сообщения через птиц, ни того, ни другого не произошло. Ожидание — самая сложная часть работы. Многие новобранцы часто предполагают, что принадлежность к Преступному миру — это постоянное действие и опасность, когда верно обратное. Более половины работы ассасина — это просто сидеть и ждать подходящего момента. Это мучительно скучно.
Впрочем, сейчас это не моя забота. Я могу справиться со скукой. С чем я борюсь, так это с постоянным беспокойством. Практически неслыханно, чтобы клиент так долго молчал, если только он не мертв.
Я надеюсь, что, кем бы они ни были, они все еще живы и здоровы. Эти четыре миллиона денза не появятся сами по себе, а эти деньги — ключ ко всему. Вот почему я сейчас нахожусь здесь, по запястья в грязи, в поисках…
— А вот и ты! — Облегчение разливается по моим венам, когда я ищу то, что, как я знала, было здесь все это время. Мало того, что другие мои маленькие фамильяры предупредили меня об этом ценном виде, но у меня определенно было жужжащее предчувствие, что я найду что-то полезное в этом дворе.