— Вы правы, Андрей Евгеньевич, — наконец заговорил Мерецков. — Ранение у меня было тяжёлое, и я ещё не знаю, как оно скажется в дальнейшем на моём здоровье. Но это меня не пугает. Сейчас я совершенно здоров и прошу вас разрешить мне убыть на фронт. Я уже и отцу написал, что ухожу воевать с белополяками, а учёбу продолжу после окончания войны. И невесте своей написал. И вдруг я остаюсь в академии и буду нести караульную службу… Извините, товарищ генерал, но такое не по мне. Очень вас прошу разрешить мне уехать на Юго-Западный фронт со своей группой.
— А если вдруг там вас снова ранят?
— Значит, такая у меня судьба… И потом, я такой же настырный, как и вы, товарищ генерал…
— Что-то я вас не понял, товарищ слушатель… — насупил брови Снесарёв. — О чём вы?
— О том, Андрей Евгеньевич, что в мае 1918 года ЦК нашей партии и Совнарком приняли решение о создании на территории страны нескольких военных округов и одним из них, Северо-Кавказским, назначили командовать вас. А округа-то ещё не было, его следовало организовать. Вы тогда находились в своём родном городе Острогожске Воронежской губернии, но, получив телеграмму военного руководителя Высшего военного совета Республики Бонч-Бруевича, прибыли в Москву, а затем в Царицын и организовали его оборону. Вам было очень трудно, но вы не отказались от назначения и действовали решительно. Ведь так?
— Да вы просто мой биограф! — воскликнул Снесарёв. От волнения он встал и прошёлся по кабинету.
— Я много о вас читал, Андрей Евгеньевич, — смутился Мерецков.
— Вы правы, — вздохнул генерал, — мне действительно было очень тяжело. В Ростове и Новочеркасске советская власть пала от ударов контрреволюции. Отряды красных бойцов отступали от Царицына. Вся Кубанская область была захвачена Добровольческой армией Деникина, а в Сальском округе хозяйничала Донская армия белых. На Царицын наступала сорокатысячная армия генерала Краснова, вооружённая до зубов… Потому-то Царицыну и суждено было стать центром борьбы с контрреволюцией.
— Но вы были решительны, ничто вас не испугало, не так ли?
— У меня, голубчик, был в кармане мандат номер двенадцать восемьдесят два, и подписал его Председатель Совета Народных Комиссаров Владимир Ульянов-Ленин! Мне, бывшему царскому генералу, дал все полномочия вождь Советского государства! Как тут не напрячь свои силы? И я сделал, казалось бы, невозможное… — Снесарёв помолчал. — А теперь вот возглавил Академию Генерального штаба. От таких высоких должностей и голова может пойти кругом, но не пошла, голубчик, и не пойдёт! — Генерал по прямому телефону вызвал к себе медика академии, и тот сразу прибыл. — Включите в список убывающих на Юго-Западный фронт слушателя Мерецкова, — приказал он. Подошёл к Кириллу Афанасьевичу и пожал ему руку. — Желаю вам успехов на фронте! Возвращайтесь в академию полноценным красным командиром!..
— Я так рад, товарищ генерал, что и слов нужных не могу подыскать, — твёрдо заявил Мерецков. — Но в одном могу вас заверить: буду сражаться до последнего дыхания. Мели уж что случится, то последнюю пулю для себя поберегу…
— Фёдор Достоевский писал, что жизнь задыхается без цели. А у нас с вами есть цель — беречь наше Советское государство от посягательств врагов! Так что и последнюю нулю берегите для врага.
— Сделаем, товарищ генерал, как велите, — весело улыбнулся Кирилл Афанасьевич.
На рассвете группа слушателей села в вагон, который затем прицепили к поезду члена Реввоенсовета фронта Сталина. Но, пока ехали, Иосифа Виссарионовича Мерецков так и не увидел. На другой день к вечеру поезд прибыл и Харьков, а уже через час группу «академиков», как в шутку называли слушателей, принял начальник штаба фронта Петин. Он был рад прибывшему пополнению красных офицеров, то и дело шутил с ними, задавал вопросы.
— Я вижу, что все вы успели подышать пороховой гарью, бывали в боях, а кое-кто получил ранение, — сказал Петин. Он прошёлся по кабинету, его лицо приняло озабоченное выражение. — Все ли умеете ездить верхом на лошади?
— Все, товарищ начальник штаба, — ответил старший группы.
— Это хорошо, — одобрительно произнёс Петин. — Тогда всех вас пошлём служить в Первую конную армию. А командует ею Семён Будённый. Небось изучали в академии, как небольшой отряд кавалеристов во главе с Будённым вырос в целую армию? — Петин подошёл к Мерецкову. — Вот вы хоть раз видели Будённого?
— Никак нет, товарищ начштаба, я воевал в основном в пехоте…
— Скоро, совсем скоро вы увидите Семёна Будённого, — вновь заговорил Петин. — Его армия тоже будет сражаться на польском фронте. У конармейцев есть боевой опыт, они успешно громили войска генералов Краснова, Богаевского, Мамонтова, Шатилова, Шкуро, Сидорина, Улагая, Покровского и других белоказачьих атаманов… Вопросы есть? Нет? Тогда я представлю вас командующему фронтом.