– Сейчас нет. – Она посмотрела на настенные часы. Было начало седьмого утра. – В этом случае есть только одна разумная вещь, которую я могу сделать.
Ван Нистельрой бросил на нее вопросительный взгляд.
Сабина повернула голову в сторону двери. В этот момент постучали.
Еще до того, как ван Нистельрой успел крикнуть «Войдите!», дверь открылась, и в кабинет вошел высокий лысый мужчина в темном костюме.
Снейдер.
К нагрудному карману его пиджака было приколото удостоверение посетителя.
Лицо ван Нистельроя будто застыло. Похоже, он действительно считал, что его наконец-то оставят в покое.
– Вы надо мной издеваетесь, Немез? Что это значит? Какой-то абсурдный номер «хороший полицейский – плохой полицейский»?
– Мне очень жаль, – извинилась она, – но я попросила Снейдера приехать сюда.
– Попросила? Так просто? – фыркнул ван Нистельрой. – И он сразу же примчался?
– Я его вынудила, – призналась Сабина. – Все-таки речь идет об убийстве.
Снейдер и ван Нистельрой некоторое время молча смотрели друг на друга.
– Закрой дверь, – пробурчал ван Нистельрой.
Снейдер захлопнул ее.
– В ближайшие дни произойдут еще шесть убийств, если мы не выполним требование этой женщины, – сказала Сабина. – Я уверена в этом на сто процентов. Не представляю, как она это устроит, но знаю, что у нее есть такая возможность.
Ван Нистельрой застонал. В конце концов полез в ящик стола, вытащил служебное оружие, магазин, связку ключей, магнитную карту и удостоверение и грохнул все на стол.
– Твое вчерашнее увольнение отклонено!
Снейдер, который не сказал до сих пор ни слова и просто стоял рядом, взглянул на Немез.
– Ради этого вы меня сюда притащили?
– Боже мой! – не выдержала она. – Сейчас правда неподходящий момент для того, чтобы два добермана, которых распирает от тестостерона, играли своими мускулами. Мы можем начать разумно работать над этим делом?
Снейдер проигнорировал Сабину и уставился на ван Нистельроя.
– Я работаю в БКА только на моих условиях. Или эффективно, или никак.
– Чего ты конкретно хочешь? – вздохнул ван Нистельрой и опустился на стул.
Снейдер сделал шаг вперед, поднял руку и оттопырил три пальца.
– Во-первых: команду, с которой я могу вести расследование по своему усмотрению. Во-вторых: особое разрешение, чтобы действовать без бюрократических проволочек, прокуроров и судейских решений. И в-третьих: все необходимые особые полномочия, чтобы работать за границей.
Сабина одобрительно кивнула. Как-никак она проинформировала его вчера о связи с Австрией.
– А, по-твоему, у других стран вообще нет права голоса в таких вопросах? – возразил ван Нистельрой.
– У нас имеется соглашение для особых операций.
Ван Нистельрой помотал головой.
– Мартен, это ни в какие ворота не лезет и нарушает все правила.
– Монашка тоже играет не по нашим правилам, – поддержала Снейдера Сабина.
– Как и все преступники, но мы все равно должны соблюдать законы, – возразил ван Нистельрой, уже начиная сердиться.
Снейдер подошел ближе к письменному столу.
– Ты отлично знаешь: если кошке надеть перчатки, она не сможет ловить мышей. Поэтому я требую иммунитета во всем, что мы делаем.
Ван Нистельрой сделал большой глоток кофе, затем опустил голову и помассировал виски. Сердце у Сабины колотилось в горле. Она ненавидела нарушать законы, но, в конце концов, речь шла о спасении жизней. Она покосилась на Снейдера. Его лицо и лысина были белые как мел, глаза запали. Самое время для него поймать какого-нибудь убийцу.
– Мы теряем время. Так я получу особые полномочия? – спросил Снейдер. – В противном случае буду наслаждаться спокойствием в моем загородном доме и прочту в газете, как вы профукаете дело.
Ван Нистельрой поднял глаза.
– При всем желании, я не могу…
– Вспомни дело Марка Дютру в Бельгии, – сказал Снейдер. – Пока он сидел в следственном изоляторе, в его подвале от голода умерли две восьмилетние девочки.
– Да, черт возьми, хватит! – Во взгляде ван Нистельроя читалась тоска. – Я не знаю, как объясню это министру внутренних дел, все-таки мы не служба разведки, но да, черт побери! – Он поднял указательный палец. – Но только для этого случая – и максимум на шесть дней. Ты понял?
Снейдер кивнул.
– И смотри, чтобы тебя не застукали, если пострадают люди… – ван Нистельрой понизил голос, – потому что этого я не одобрял, ясно?
Не моргнув глазом, Снейдер снял удостоверение посетителя с пиджака, взял свой пистолет и рассовал ключи, удостоверение и магнитную карту по карманам.
Ван Нистельрой наблюдал за ним с таким перекошенным лицом, словно после этого разговора язва желудка была ему гарантирована.