Все, кроме сына, на чьих глазах это произошло. И чтобы добраться до тех, кто убил его отца, он сменил фамилию с именем, отучился на сыщика и вернулся сюда уже под совершенно другим амплуа свершить правосудие. Возможно, бароны и не были единственной его целью, но именно на них всё и закончилось. А будучи сыщиком, который эти дела и рассматривал, скрыть улики и подтасовать факты было проще простого.
Вопрос лишь в том, почему он готовился к этому так долго, целых семь лет? Чего именно он ждал всё это время? Вопросы, на которые мог ответить сам убийца, если они его поймают. Но именно этот вопрос и оставался открытым. Где теперь его искать?
Они продолжали перерывать сундучок, вываливая всё на стол, когда взгляд Кондрата зацепился за небольшую пачку подобных картинок, на одной из которых была изображена его семья. Здесь подобного, словно открыток на рождество, было полно, но только одна привлекла его внимание.
— Они не бедствовали, раз смогли позволить себе бумагу, — заметила Дайлин, обратив внимание на рисунки.
— Очень возможно, что он купил её уже будучи взрослым. Сейчас, — ответил Цертенькоф и взглянул на Кондрата, который как-то слишком внимательно разглядывал картинку. — Что-то нашёл?
Кондрат осторожно положил картинку, словно фотографию давно прошедших дней, на стол. На ней красовалась одна очень красивая крепость, которая невольно напоминало место, где Кондрат уже бывал. И возможно, очень возможно, если он не ошибся…
— Кажется, я знаю, куда он направился.
Глава 30
Все картинки на маленьких листочках, что они нашли в сундуке, были как фотографии на полароиде. Будто их хозяин попытался запечатлеть от руки самые интересные места и вещи, которые не хотел забывать. Где был, кого любил, что запомнил…
И это место, грубо нарисованное карандашом от руки, напоминало Кондрату один город на юге империи, тот самый, что расположился на самой границе империй, где они искал кочевников. Он узнал те самые стены, за которым высился город, раскинувшиеся вокруг небольшие дома и площадь прямо перед воротами.
— Ты знаешь, где это? — уточнила Дайлин.
— Да, я был там, когда искал кочевников.
— Ты уверен, что он отправился именно туда? — уточнил Цертеньхоф.
А действительно, уверен ли он в этом?
Ну, практика говорила, что преступники чаще всего пытаются скрыться в местах, с которыми они знакомы. Там они лучше ориентируются, что помогает избегать людных мест и районов, где их могут поймать, и лучше знают места, где можно на время затаиться или спрятаться. Да и в принципе, человек нередко тянется именно туда, где он хотя бы может ориентироваться, по крайней мере, когда речь идёт о территории, где его ищут.
Поэтому да, Кондрат бы предположил, что, пока Влантер Минсет находится на территории империи, он будет держаться тех мест, которые ему знакомы. Дороги, поселения, города — все места, которые он так или иначе знает, где может ориентироваться найти убежище. Вопрос лишь в том, как далеко он ушёл, и где его будет сподручнее перехватить.
— Более чем. Он явно бывал в том городе. Возможно, у него есть там знакомые, которые помогут, подкинут денег или место, где можно переночевать, прежде чем он перейдёт границу, — ответил Кондрат на вопрос Цертеньхофа и добавил. — Нам придётся разделиться.
— Это плохая идея, — нахмурилась Дайлин. — Если хочешь его поймать, то нам потребуется гораздо больше людей, чем трое. Посты на дорогах, дополнительные патрули…
— Нам это и не потребуется. Мы практически точно знаем, чего он хочет — покинуть империю. И мы знаем, куда он двинется — к границе по самому короткому пути. А значит нам известны дорога, деревни, через которые он будет проходить, и город, который он наверняка посетит. Он попытается раздобыть лошадь, но первое время всё равно будет идти пешком, значит мы его сможем обогнать и попытаться перехватить в тех местах, которые он точно будет проходить. А это деревни и пограничный город.
— Если мы опоздаем по времени…
— Не опоздаем. Один сразу направляется в город на границе на случай, если мы просчитаемся. Другие будут идти по ходу его возможного маршрута и пытаться перехватить. Шансов мало, времени займёт много, я не буду этого отрицать, но это единственный шанс, и не выступим сейчас, упустим его окончательно.