— Вопрос, скорее, в том, чего хотите вы, Харпер. Быть может, пикантную новость для утреннего выпуска? Сенсацию, которая заставит содрогнуться чопорный Бостон? Или… — Он сделал томную паузу, изучающе скользнув взглядом по ее лицу, и, небрежно развернув газету, поднял ее так, чтобы она могла увидеть крупный, броский заголовок «Скандал в порту. Кто стоит за махинациями?». Зеленые глаза метнулись к тексту, но она тут же заставила себя вернуть взгляд обратно, прямо на Дэша. — …или, может быть, мужчину с... не самой безупречной репутацией, который тайно возит юных журналисток в злачные места под покровом ночи?
Слова его прозвучали, как хлесткая пощечина, сорвавшаяся с руки разъяренной светской дамы посреди шумного зала. Вивиан почувствовала, как холодный, липкий страх пробежал по спине.
Она знала, что Дэш Уиттакер — лучший журналист в редакции, если дело касалось грязных секретов Бостона, но даже он не мог быть везде. Не мог видеть ее той ночью. Не мог знать, что она…
— Я не понимаю, о чем вы говорите, — произнесла она довольно сухо, но рука ее, словно помимо воли, сдавила блокнот сильнее, и жесткие уголки пронзительно впились в кожу. Она чувствовала, как ее щеки пылают от злости и унижения.
— О, неужели? — Дэш притворно удивился, а затем растянул губы в самодовольной усмешке, и в ней было что-то опасно-ленивое, словно он смаковал каждое свое слово, превращая его в отравленную стрелу. — Тогда, должно быть, мне померещилось, как вчера ночью у дверей борделя Мадам Роусон в карету садилась прелестная репортерша с такими… — как бы это выразиться? — восхитительными зелеными глазами и острым язычком. Такая… наивная и неопытная, но чертовски настойчивая, как бультерьер, вцепившийся в подол юбки.
На ее точеных скулах заиграли желваки.
— Вы следили за мной?
— Я? Следил? — Дэш разыграл невинность, но дьявольский огонек в глазах выдал его с головой. — Боже упаси! Просто роковое стечение обстоятельств. Профессиональный интерес, не более. Разумеется, я сразу же решил, что вы наведались в столь... пикантное заведение, исключительно в рамках журналистского расследования, для того, чтобы взять интервью у одной из этих бедных падших женщин. О жизни, так сказать, на самом ее дне.
Он подался вперед, понизив голос до приглушенного шепота, и в глубине его серых глаз вспыхнул зловещий блеск — тот самый, благодаря которому его репортажи раскупались, как горячие пирожки.
— Или, быть может… вас туда привел кто-то гораздо более могущественный? Например, некий мистер Николас Сент-Джон?
Имя это прозвучало в тиши кабинета, как револьверный выстрел. Вивиан с трудом заставила себя поднять подбородок и посмотреть ему прямо в глаза.
— Я занимаюсь расследованием, Уиттакер. Это моя работа.
— Разумеется, работа. — Дэш чуть склонил голову набок, и его улыбка стала шире, но вся ее игривость тут же исчезла. — Забавно, однако, что мистер Сент-Джон отнюдь не славится своей любовью к пишущей братии, особенно к тем назойливым дамочкам, которые, словно мухи, лезут туда, куда строго-настрого запрещено совать свой прелестный носик.
Он выждал тяжеловесную паузу, долгую и тягучую, как клубы табачного дыма в прокуренном кабинете адвоката.
— Николас Сент-Джон, Вив. Вы хоть представляете, кто он?
Она вспомнила экипаж — дорогой, безукоризненно отполированный, с фамильным гербом Сент-Джонов, чьи позолоченные драконы сверкали в свете фонарей, словно живые. И холодные, пронзительные глаза Николаса, изучавшие ее сквозь клубы сигарного дыма. Конечно, она прекрасно понимала, что мужчина из борделя — фигура далеко не заурядная. Но услышать его имя из уст Дэша Уиттакера…
— Николас Сент-Джон — не тот человек, которого стоит дразнить, — голос Дэша внезапно стал серьезным. — Он строит железные дороги и словно марионеток дергает за ниточки политиков. У Сент-Джона нет конкурентов. А знаете почему?
Он сделал шаг ближе, и тень от его высокой фигуры накрыла ее, словно мрачное предзнаменование.
— Он их уничтожает.
Его слова висели в воздухе, как удушливая волна летнего зноя перед грозой.
Вивиан почувствовала, как внутри все сжалось, но внешне не дрогнула.
— Такие люди не заводят знакомств с репортершами ради светской беседы.
Она стиснула зубы, но он продолжил:
— Если вы ввязались в это, Харпер, то либо вы непроходимая дура, что я считаю маловероятным, либо…
Дэш наклонил голову, глядя на нее с тем самым ленивым любопытством, от которого у нее по коже пробегали мурашки.
— Вы уверены, что хотите довести это расследование до конца, Вивиан?
Она выдержала его взгляд, и в ее зеленых глазах вспыхнул тот самый дерзкий огонь, который так раздражал ее чопорную тетушку Агату. Она неожиданно шагнула вперед и оказалась так близко, что могла видеть мельчайшие трещинки на его губах и легкую тень щетины на скулах. А он, в свою очередь, ощутил легкий запах вербены, исходящий от ее волос.