— Хорошо, Дэш. И ты… береги себя, пожалуйста.
— Непременно, Харпер. До завтра, — бросил он, и в трубке раздались короткие гудки.
Вивиан медленно повесила трубку, чувствуя, как дрожат руки. Отец Сент-Джона, замешанный в темных делах «Atlantic Cargo»… Уоррен Блэквуд, ведущий собственное расследование… Смерть одного директора, исчезновение другого…
Вернувшись на Маунт-Вернон-стрит, Вивиан с трудом заставила себя подняться по ступеням крыльца. Дом тети Агаты, обычно наполненный скрипом паркета под ее размеренными шагами, запахом лаванды и звуком тикающих часов, теперь казался непривычно тихим, пустым и холодным. Миссис Эллиот, домоправительница, встретила ее в холле с подносом, на котором стоял ужин, но Вивиан лишь устало отмахнулась, сказав, что не голодна, и поднялась к себе в комнату.
Она зажгла газовый рожок над туалетным столиком, но его шипящее пламя лишь подчеркивало гулкую пустоту спальни, где все напоминало об уехавшей тете. Дождь монотонно барабанил по стеклу, ветер завывал в каминной трубе, и каждый шорох в доме заставлял ее вздрагивать. Чувство одиночества было почти невыносимым, но возвращаться в редакцию или искать общества Дэша ей не хотелось. Ей нужно было время, чтобы побыть одной, чтобы разложить по полочкам все то, что она узнала и пережила за последние дни.
Она села за свой письменный стол, заваленный вырезками из газет и исписанными листами бумаги. Достала блокнот и разложила перед собой свои заметки, пытаясь увидеть общую картину в этом хаосе имен, дат и событий.
«Atlantic Cargo». Компания, процветавшая, а затем внезапно исчезнувшая. Арчибальд Чендлер, ее директор, погибший при «несчастном случае» ровно тогда, когда компания начала тонуть. Джонатан Пайк, второй директор, разорившийся и пропавший без вести. Сэмюэль Блэкмор — третий, неуловимый, как тень. Иск Кроули, таинственно отозванный.
Теперь к этому добавились новые нити. Лорд Филипп Сент-Джон, отец Николаса, респектабельный аристократ, меценат… и, как выяснил Дэш, возможно, контрабандист, связанный с темными делами «Atlantic Cargo». И его предполагаемый внебрачный сын — Уоррен Блэквуд, репортер-конкурент, который почему-то тоже роет землю под этой историей, и который так откровенно ее ненавидит… или ненавидит ее возможную связь с Николасом? И Сильвия Блэквуд, его мать, давно забытая актриса варьете…
Голова шла кругом. Слишком много вопросов, слишком мало ответов. Но одно Вивиан чувствовала ясно: все эти нити — смерть Чендлера, исчезновение Пайка, тайные дела лорда Филиппа, враждебность Уоррена — так или иначе сплетались вокруг семьи Сент-Джон. И, возможно, вокруг Николаса.
Его образ снова встал перед ее глазами. Его холодная ирония. Его внезапная, необъяснимая ярость при виде ее синяков. Его странное предупреждение в кабинете. И тот запах… запах дорогого одеколона в темном тупике… Был ли он ее спасителем? Или он просто убрал ненужного исполнителя, который вышел из-под контроля? Или это была еще одна часть его сложной игры, цель которой она пока не могла понять? «Не доверяйте никому», — сказал он. Но можно ли доверять ему самому?
А Блэквуд? Его поведение в библиотеке — наглое, провокационное — вызвало в ней не столько страх, сколько волну ледяного гнева. Его намеки, его знание деталей ее расследования… Он явно что-то знал. Или выполнял чье-то поручение? Чье? Рэндольфа? Или кого-то еще, кто хотел использовать ее или Сент-Джона? Нет, решила Вивиан, с Блэквудом нужно разобраться отдельно. Она найдет способ узнать о нем больше.
Дождь за окном усилился, его капли монотонно стучали по карнизу. Вивиан посмотрела на мокрые, темные улицы Бостона. Город хранил свои тайны, опасные, смертоносные. Но она не отступит. Встреча с миссис Чендлер завтра — это шанс. Шанс приоткрыть завесу над прошлым «Atlantic Cargo», узнать правду о смерти ее мужа. Это было опасно, она знала. Но страх уже уступил место холодной решимости.
Она встала и подошла к комоду из темного вишневого дерева. Выдвинула нижний ящик, где среди старых писем и засохших цветов лежал знакомый серебряный портсигар. Ее пальцы нащупали холодный металл. Она открыла его. Тонкое перламутровое лезвие складного ножа тускло блеснуло в свете газового рожка. Она провела пальцем по холодной стали. Это не было оружием нападения, но это был ее последний аргумент, ее безмолвный ответ на угрозы. Она тихонько щелкнула портсигаром, закрывая его, и положила обратно в ящик, под стопку писем. Нет, она спрячет его в ридикюль завтра утром, перед выходом.