№ 57. Мальчик у нас был потерявши. Это правда было. Раньше мальчиков посылали за лошадям. Он поленился, а мать разозлилась, да и сказала ему: «Будь ты проклят!» Мальчик, испугался, взял мешком накрылся и убежал. И не найти его нигде, искали всей деревней, служат во всех церквах, а его нет как нет. А дорога через лес у нас шла; как едут на возке, так лес зашумит, приклонится, мальчик выбежит из лесу, мешком накрывши, и попросится на возок, его посадят, а он просит: «Накиньте на меня крестик, плохо мне, меня мучают». А лес зашумит, и все равно черти выхватят. Он было ужо мхом оброс и все мешком укрывши. Девять лет ходил.
Раз ребята пошли в лес за гоноболью, видят под кустом мальчик сидит, мохом обросши и мешком укрывши. Мальчик заплакал: «Накиньте на меня крестик!» Один мальчик пожалел его, накинул. А ребята испугались, прибежали домой и все рассказали. Прибегли с деревни люди, мать его, и забрали того мальчика. Принесли домой, отмыли, а пожил он всего денька три, все рассказал, как черти его мучили. Он только уйти хочет, ёны лезут сзади и волокут его к себе. В деревне Чернигове это было. А, может, нельзя было ему рассказывать, оттого и помер, что все рассказал (Новгородская обл., Старорусский район, Святогорша, 1990).
№ 58. Мама говорила. Девка у них в деревне была, проклятая, и как мать проклянет, попадает такой момент, что сбывается, дочь делается как слабая умом, и ее подхватывают шишки, черти, по лесу носят, бегает по лесу днем, шишки ее гоняют, а ночью приводят домой. Матка стала ходить в церкву, бога просить, святых прощения просить. И вдруг одную ночь ея пригоняют домой, дочь-то, а матери подсказали, чтобы в эту ночь она читала молитвы и зааминивала[53] двери и окны, крестила чтоб двери и окны и говорила: «Аминь». Слышит мать, кто-то топочет. Она стала читать молитву, а дочь на печке сидит. Мать взяла пояс, крест и полезла к ней на печку, а она кусает мать. Та одела ей крестик, поясом обвязала, и она уснула. И все, больше не убегала (Новгородская обл., Старорусский район, Ивановское, 1990).
№ 59. Я когда в девках была, слыхала. В Ванюшине было. Ушла девка, Маруськой звали, березки копать. Нет и нету ее. А ее вольний водил. Она на дедушкин[54] след ступила. Водил за левую руку, так положено. До чего доводил — оборвалась вся.
Она говорит, Машка эта, открывали сундук любой, брали, что нужно, поедят, где хотят, а люди не видят. Соседи говорят: «Ваша Машка скатерку трясла». А родители ее не видели. Три недели эдак шаталась.
А у ее матери завет дан был на Казанскую Божью матерь. Так он сколько раз ее топил — никак. Два раза подводил к озеру топить, так зачнет топить — колокола зазвонят, он и бросит. А третий раз — как зазвонили колокола, он ей размахнулся да как кинет — на берегу она оказалась.
Пришла домой. А он ей заказал — ни гу-гу. А еще, говорит, бывало, не могу через перешагнуть, он так держит за руку — ноги ни до чего не достают.
А эта женщина после долго жила. В Ленинграде померла (Вологодская обл., Белозерский район, Акинино, 1988).
№ 60. Нельзя проклинать, особенно когда служба идет в церкви. Одная была дочка проклята. Она была у етых чертях, и много год была тама, ее было не вернуть. И матка долго молилась, просила, а отец торговал дома, у его был магазин. Бедный человек какой-то, ейна судьба, и идет как-то откуда-то и говорит: «Хоть бы мне бес невесту-то дал!» А бес как тут был, и говорит ему человечьим голосом, прямо перед ним появился, говорит: «Приходи вечером на гумно, я тебе любую дам». Сказал он ето матери, а она говорит: «Иди, но бери вот крест и пояс, и как ее поймаешь, одень на яе, и бери ее за руку и иди, не оглядывайся». И говорит: «Нарядных и красивых не бери, ето тоже шишки, черти, а сзаду будут рваные, драные, этих бери». Он и пошел, часов в одиннадцать. Тот [бес] выскакивает. Подошли к воротам, там музыка веселая, идут первые, нарядные. Он ему говорит: «Бери, бери». — «Погоди». А потом ети, загонянные, они измученные. Он ету одну последнюю и схватил, крест надел и пояс. Там все заорало. Потащил домой, к матке притащил. Девчонка очень измученная, худенькая. Матка одела яе, ночевали, объявили о свадьбе, венчаться надо. А девка оказалась того батька, который магазин имел. Пришли в етот магазин, а родителей она помнила. Жених что и то[55] купил ей, а денег нет. А она все набирает. Она говорит: «Ладно, не твое дело!» А он все это понес, а она говорит отцу: «Я дочь твоя!» Он в обморок упавши, она опять ему доказывает родство свое. Он признал ею. И день сказала, когда мать ее прокляла, все верно ему сказала. И батька им всю свадьбу сделал (Новгородская обл., Старорусский район, Ивановское, 1990).
53
Зааминивать — крестить и произносить слово «аминь», чтобы уберечь кого-, что-н. от действия нечистой силы