А искусственные системы (государства) вместо того, чтобы открыть свои границы и раскрыться в человечестве, онанируют между собой, попутно решая кому быть сверху, а кому снизу, и западное «открытое общество» мгновенно становится закрытым, когда кто-то несет угрозу (левая нога – правой руке) национальной безопасности. Укрепляя свою безопасность за счет ослабления (ограбления) других государств, санкционный смотритель все равно ослабляет свою безопасность, так он является частью плоти человечества, которое от внутренних запретов и перегородок в целом деградирует, как организм человека, например, от тромбов.
Некоторые тромбы в человечестве, к примеру, гонка вооружений, опасны, другие (переделы государств) бессмысленны, и есть угрозы вообще идиотские. К последним относится угроза от каких-то призывов.
Вообще говоря, призывы являются частью актуализации человека и даже животного. В природе призывы чаще всего звучат по требованию инстинкта размножения. Призывы у животных имеют разную форму – звуковую, цветовую (в оперениях), ритуальную и другие. То же самое у людей. Короткая до развилки ног юбка и вываленная грудь девицы – это призыв с известным смыслом, но цивилизованное общество на него не откликается, да и сама девица оголяется всего лишь для того, чтобы кто-то просто обратил на нее внимание. Но иммигрант, недавно спустившийся с гор, может откликнуться на этот призыв и попробовать изнасиловать полуголую девушку. Кого мы будем судить при этой беде - насильника, жертву или двоих? Ответ очевиден, тогда очевиден и преступник при вербальных призывах. Слово без дела ничто, поэтому говорить можно все, что угодно и где угодно, просто не нужно следовать всякой галиматье, а если спустившиеся с гор следуют незаконным призывам, то таких следуют воспитывать, в том числе рублем.
Слово, оно, как девка без трусов, нагнувшаяся в супермаркете, поэтому запрещать его глупо, тем более, что свобода слова для государства не стоит даже гроша. Кроме этого, свобода слова среди людей, которые по жизни рабы, хотя бы потому что их природные способности не раскрыты, скрывает их рабство и примиряет их с ним. Только глупый рабовладелец может лишить своих граждан этой обманки.
Однако в условиях современных коммуникаций поток публичных слов в человечестве перерос в словесный (информационный) понос, и с этим нужно что-то делать, потому что в человеке нарушился баланс между самовыражением, пусть и обманным, и тишиной в нем.
Запретами эту болезнь не излечить, они только подзадоривают, радикализируют и расширяют ее течение.
Кто больше остальных подвержен этой болезни? Естественно тот, у кого власть, а остальные по обыкновению, как голодные шавки, лайкают их информационное дерьмо. Оно называется пропагандой. У каждой власти свои шкурные интересы, которые у «джентльменов» принято называть национальными, поэтому у соперничающих властей течение этой болезни (пропаганда) разное.
Очевидно, что абсолютная истина людям пока недоступна, а относительная может оказаться заблуждением, то есть метафорой, которая трактуется другими метафорами. В этих условиях было бы разумным не запрещать какую-то пропаганду, я соревноваться с ней при помощи своей. Но никакие власти не готовы к честному соперничеству, потому что обладают какой-то реальной силой, и эта сила позволяет им считать свою пропаганду честной, а чужую, в том числе внутри страны, лживой, и тут тоже демократия не причем.
К концу войны с Германией сильный, но тоталитарный СССР отхватил пол-Европы, и никто в мире не говорил каждый божий день, тем более по нескольку раз, что этот захват недемократический. Оголтелый лай «демократических» щенков гиены поднялся только после гибели этого льва. А слабая современная Россия помогая Донбассу, то есть делая то, что агрессивнее их осуществляют США в Сирии и других десятках странах за тысячи миль от своих границ, объявлена оккупантом. Такое положение выгодно многим странам и многим промышленно-финансовым группировкам, поэтому эту бирку снимут только с сильной России или раздробленной.