Отцепил чукча от пояса полую лебединую кость, один ее конец взял в рот, другой воткнул в снег. Вскоре закричали лыжи, посох и точильный брусок: «Кэле уже совсем близко!» Дунул человек в полую кость, как в трубу, — поднялся под землей сильный ветер. Подхватил старого кэле и унес далеко-далеко. Выбрался он из-под земли, сам не зная где. Еле нашли его товарищи. Говорит старик: «Ну его, этого человека! Лучше останемся голодными, да живыми. Ведь если попытаемся на него еще раз напасть, он нас, наверное, убьет». Ушли кэле в свое логово, и пурга сразу унялась.
Поблагодарил хозяин лыжи, посох и точильный брусок, а нож изломал на мелкие кусочки. Потом лег спать и спал до утра.
ГЕРОИЧЕСКИЕ СКАЗАНИЯ
Значительное место в чукотском фольклоре принадлежит героическим сказаниям, которые сами чукчи называют «сказания времен раздоров». На протяжении долгого времени чукчи вели почти непрекращающиеся войны с коряками и эскимосами. Предметом раздоров были главным образом оленьи стада. По свидетельству очевидцев, чукчи отличались крайней воинственностью, необыкновенным бесстрашием и презрением к смерти.
Героем целого цикла героических сказаний является вождь по имени Хунлелю. Знаток истории, фольклора и быта народов Дальнего Востока Дмитрий Нагишкин считал, что у Хунлелю имелся реальный исторический прототип: «Очевидно, это был незаурядный человек, обладавший и военной смекалкой, и ясным сознанием задач своей борьбы, так как весь цикл сказаний о нем рисует его бескорыстным защитником народа, справедливым богатырем, не имевшим других целей и не извлекавшим никакой личной выгоды из своей победы».
Противником Хунлелю в этих сказаниях был вымышленный народ — танниты — собирательный образ врага.
Оружие и утварь. Чукчи. 1835–1836 гг.
The New York Public Library Digital Collections
Чукчи воевали не только с иноплеменниками, нередко вражда вспыхивала и между отдельными группами самих чукчей. О такой вражде рассказывается в предании «Приемный сын», которое интересно еще и тем, что в нем показаны приемы воспитания будущего воина:
Это было давно. Чукчи, жившие у подножия горы Яранай, воевали с чукчами восточного побережья.
Однажды после неудачного боя яранайцы бежали от своих врагов. С одной нарты упал годовалый мальчик. Преследователи хотели его убить, но один из восточных чукчей пожалел ребенка, взял к себе и стал воспитывать вместе со своими детьми.
Шло время. Мальчик рос сильным и отважным. Чтобы укрепить свой дух и тело, он каждый день бегал в тундре, по многу часов качал на руках кость нижней челюсти кита, спал стоя, опершись о стену яранги.
Восточные чукчи с опаской смотрели, как мужает молодой яранаец, и однажды сказали его названому отцу: «Если он узнает, что рожден не здесь и что мы враги его сородичей, то перебьет всех нас. Убей его, пока не поздно!»
Отец сказал: «Придется сделать это!»
И вот, когда молодой яранаец спал, его названый отец натянул тетиву своего лука и нацелил стрелу в сердце приемного сына. Но выстрелить не смог. Трижды поднимал он лук и трижды опускал его. Потом разбудил приемного сына и сказал ему: «Ты должен уйти отсюда. Ступай к своему родному отцу».
Молодой яранаец удивился: «Куда ты велишь мне идти? Ведь мой отец — ты».
Тогда восточный чукча поведал приемному сыну всю правду и объяснил, как найти ему свою родню. Он сказал: «Будешь идти весь день, вечером выйдешь к большому озеру, там заночуешь. Потом будешь идти еще день и поднимешься на высокую гору. Там переночуешь вторую ночь. А на третий день увидишь яранги своих сородичей».
Молодой яранаец пустился в путь и, как сказал ему его названый отец, на третий день пришел в родное стойбище.
Он заглянул в первую ярангу и спросил у сидевшего там старика: «Помните ли вы, как восемнадцать лет назад после битвы с восточными чукчами у кого-то из ваших сородичей пропал ребенок? Он остался жив. Это — я!»
И старик радостно воскликнул: «Ты — мой сын!»
На радостях, что обрели нового сородича, яранайцы закололи много жирных оленей и пировали несколько дней.
А потом молодой яранаец снова пустился в путь. Он явился к восточным чукчам и сказал своему названому отцу: «Я нашел своих родных, но тебя я тоже почитаю как отца. Перестанем же отныне враждовать».