Там тонганцы приказали Лауфоли срубить одно банановое дерево. Лауфоли велел принести из лодки его палицу. Тонганцы спустились к лодке, искали, искали палицу, но так и не нашли и принесли взамен весло. Пришлось самому Лауфоли пойти к лодке, там он сразу достал свой сверток и развернул листья тефифи. От лодки он направился прямо к дереву. А оно было необычным: в сердцевину его был вставлен брусок железного дерева, очень твердого. Но Лауфоли, взяв палицу в левую руку, одним ударом снес дерево так, что и внутренний брусок не выдержал. Тонганцы просто онемели.
Тогда они послали Лауфоли к расселине, на дне которой бурлил поток. Он перепрыгнул через эту расселину, а тонганцы надеялись, что он найдет смерть на дне.
Они решили послать Лауфоли в пещеру, где жил Толоа-каи-тангата, Толоа-Людоед. Лауфоли отправился туда, но, когда пришел, людоеда там не оказалось. В пещере была его жена. Лауфоли спросил ее:
— Куда он ушел?
Женщина сказала:
— Он отправился на промысел.
— А когда он вернется? — спросил Лауфоли.
Женщина сказала:
— Вот прольется ливень, прогремит гром, содрогнется небо, и он появится со своей ношей — человечьим мясом.
И Лауфоли заметил:
— Омерзительный здесь запах.
Вернувшись, Толоа-каи-тангата увидел сидящего в пещере Лауфоли. Ухмыльнувшись, он двинулся к гостю, и тут Лауфоли нанес страшный удар по его ногам; он отрубил ноги, а потом руки людоеда. Толоа стал молить Лауфоли оставить ему жизнь, обещая никогда больше не есть людей. Лауфоли же приказал:
— Высунь язык!
Тот высунул язык, Лауфоли вырвал его и сжег. Так настал конец Толоа-каи-тангата; теперь тонганцы могли жить спокойно.
Наступила третья ночь, и тонганцы решили, что Лауфоли должен взобраться на гору. Там, наверху, жили люди. И Лауфоли отправился на вершину этой горы. Огромные камни летели и катились на него сверху, но он ловко увертывался и продолжал свое восхождение. Если же летевшие в него камни были невелики, он попросту отбивал их и продолжал подниматься. Наконец он достиг вершины и там принялся размахивать во все стороны своей палицей, чем страшно напугал всех собравшихся там. Они тут же стали молить его о прощении, и он пощадил их. Спустившись вниз, он решил поселиться в том краю. В жены он взял дочь верховного вождя [718]. У них родилось трое детей. Но жена постоянно была недовольна Лауфоли, корила его, жаловалась. Местные жители стали говорить:
— Он чужой нам, так пусть умрет! Смерть чужестранцу!
И тогда Лауфоли отправился назад, на Ниуэ. Прибыв на Ниуэ, он поселился в Лику. Как-то тамошние жители были собраны, им было приказано принести дров и приготовить земляную печь. Печь нагрелась, но люди недоумевали, по какому случаю она готовится. Когда кушанье было уже почти готово, Лауфоли велел своим воинам помешать в печи. Для помешивания там была приготовлена палка саженей шесть длиной. Воинов при Лауфоли было двое — Вихе-кула из Муталау и Кула-теа из Хакупу. Они принялись мешать в печи — а там готовилось кушанье из корней ти, — но у них ничего не вышло. Тогда за это взялся сам Лауфоли. Он справился с огромной палкой и сумел помешать в печи, но внезапно соскользнул по мешалке внутрь, в раскаленную печь. В ней он и погиб. Люди в ужасе закрыли печь, и она тут же зашипела. К отверстию печи подскочил тонганец, спутник Лауфоли, приплывший вместе с ним на Ниуэ. Вдруг, совершенно внезапно, из печи вылетел раскаленный камень! Он разорвался в воздухе, один осколок отлетел и попал в того тонганца, который тут же умер.
Таков рассказ о бесстрашном Лауфоли и о его непостижимой уму кончине в нутре раскаленной земляной печи — именно там настигла его смерть.
Он предок Мохе-ланги, Мохе-ланги к нему возводит свое родство: он из семейства Лауфоли.
Вернувшись с Тонга к себе на Ниуэ, Лауфоли нарек себя вот этими именами: Тонгиа-ма-тонга, Тапиваи-маи-тонга, Толоа-маи-тонга, Моунга-маи-тонга, Хакеанга-ики, Тангалоа-ке-хе-ики [719].
В именах этих — названия подвигов, которые совершил Лауфоли, пока был на Тонга. И еще о своих деяниях Лауфоли сложил несколько песен.
Примечание № 126. [55], 1901 г., с ниуэ.
127. Мохе-ланги
Однажды Мохе-ланги отправился охотиться на птиц в лесных зарослях Каухи. Он заметил двух птиц, но, пока он прицеливался и примерялся, птицы успели улететь. Отлетев на какое-то расстояние, они уселись на другое дерево и принялись клевать его плоды. Мохе-ланги подкрался к ним, но они снова улетели. Мохе-ланги продолжал преследовать их, но уже не сами птицы были нужны ему: он не мог успокоиться, что они все время ускользают от него. Наконец он добрался до дерева туахи. Птицы сидели на его ветке. Вдруг Мохе-ланги заметил, что под деревом что-то спрятано. Откинув листья, он увидел на земле тела двух юношей. Тела уже начали разлагаться, но Мохе-ланги сразу узнал своих сыновей и понял, что кто-то убил их.
719
2 Тонгиа-ма-тонга — "отважный воин, [побывавший] на Тонга"; Тапиваи-маи-тонга — "перешедший водный поток на Тонга"; Толоа-маи-тонга — "[убивший] Толоа на Тонга"; Моунга-маи-тонга — "[совершивший подвиги] на горе [на] Тонга"; Хакеанга-ики — "наследник вождей"; Тангалоа-ке-хе-ики — "Тангалоа-вождь".