Неслучайно и то, что многие западные компании привлекали для работ в рамках контрактов по разминированию в таких регионах, как Ирак, Афганистан, Судан и Ливан, как раз боснийских специалистов по надзору за качеством работ и по планированию операций, правда, немаловажно было при этом знание последними английского языка.
Поэтому-то и парадоксально, что в самой Боснии и Герцеговине все эти программы по разминированию тянулись годами, высасывая средства и время. Думается, главным недостатком было отсутствие эффективного управления и планирования операций в данной области на государственном уровне.
Много говорилось о преимуществе частных компаний в деле разминирования перед государственными военными, но никто не вспоминал, что все успешные иностранные фирмы по разминированию, а часто и по более широкому спектру военных услуг, руководились людьми, в большинстве своем до этого бывшими офицерами, получившими военное образование и опыт работы на государственной службе, и пользовались государственной поддержкой.
Создание подобных кадров — заслуга не частной инициативы, а государственной системы, хотя их рациональное использование как раз частными компаниями значительно эффективнее. Именно такие специалисты и являются главным капиталом, чего, к сожалению, так и не поняли номенклатурные верхи бывшей Югославии, успешно разогнав созданные в боях весьма опытные кадры, дабы получать эти кадры от международного сообщества. Боевой опыт имеет большую ценность для создания кадров. В Югославии немалая часть кадров для разминирования была подготовлена не на курсах, а на войне, ветераны которой уже потом и заканчивали курсы саперов.
Закономерно и то, что среди управленческого, да и технического, персонала многих западных компаний, работавших на проектах разминирования в бывшей Югославии, велико было число ветеранов армий ЮАР и Южной Родезии, ведших длительное время борьбу за власть «апартеида», столь преследуемую ООН. После слома этой власти им довелось трудиться в бывшей Югославии как раз на проектах этой самой ООН, немало приложившей когда-то усилий к слому «власти белых» в ЮАР и Южной Родезии, причем при большой военной и политической поддержке «черных» партизан как раз этой самой СФРЮ. Много южноафриканцев работало в британских компаниях, которые тем самым восполняли недостаток собственных кадров, тем более что южноафриканцы воспринимались в той же Югославии как британцы. Южноафриканская армия тогда была единственной армией западного мира с опытом длительных наземных боевых действий. В той же Анголе ей пришлось вести борьбу с кубинскими войсками, широко применявшими мины. Одна только Ангола по числу установленных мин занимала одно из первых мест в мире. Если прибавить к этому то, что южноафриканские вооруженные силы широко участвовали в войнах Намибии, Мозамбике, Южной Родезии да и на собственной территории, а одним из основных видов действий в этих войнах была минная война, то именно в Южной Африке разминирование пережило наибольший прогресс.
В области развития различных миноискателей, механических средств разминирования и удлиненных зарядов разминирования, созданных южноафриканскими компаниями, эта страна находилась на уровне СССР, США, Великобритании, Франции, Германии, Италии, Швеции и Израиля.
Опыт у южноафриканцев был большой, ибо им требовалось умение на больших пространствах без четких линий фронта обнаруживать и обезвреживать как группы мин, так и одиночные мины с малым содержанием металла производства многих стран мира. В силу этого в Южной Африке возникло действительно революционное решение бронетранспортеров с днищем треугольной конфигурации. Установленные на таких машинах миноискатели обеспечивали несравненно более быструю разведку дорог.
Южноафриканская деминерская компания «Мекем» («Mechem»), устанавливала на подобный бронеавтомобиль собственной разработки систему MEDDS (Mechem Explozives and Drugs Detection System), применявшуюся до этого в аэропортах для обнаружения взрывчатки и наркотиков. Она использовалась с конца 1980-х годов в армии ЮАР, а затем в операциях по разминированию в Мозамбике и Хорватии. При данном методе, называемом еще «Remote Explosive Scent Tracing» — REST, происходил сбор в воздушные фильтры образцов воздуха с разведываемых поверхностей. В них достигалась высокая концентрация паров ВВ, постоянно выходящих из любого минно-взрывного устройства, затем эти фильтры давали на пробу минно-розыскным собакам. В ходе сбора образцов испарений каждая точка сбора фиксировалась с помощью системы спутниковой навигации (GPS).