— Да пох, главное, что оба время провели нормально, — ответил я, прижав её посильнее к себе. Как будто мне важно, нравлюсь я ей или нет, главное, что получил желаемое. — У меня ещё четыре ночи, имей в виду, успею ещё тебя погонять.
Я не строю иллюзий на счёт неё. Возможно, Юми поняла главное — секс сексом, дела делами, любовь любовью. Необязательно любить, чтоб просто перепехнуться ради удовольствия; это не делает никого шлюхой. Я не говорю о тех, кто в отношениях, там другая песня.
Правда всё это время, во время бурного процесса в зеркале мелькала одна любопытная моська нечисти, которая прямо заглядывалась на нас. Нет, она мне не мешала ни капельки. И я, конечно, не стал палить её прямым взглядом, а она не стала стоять, нагло уперевшись в нас глазами, однако Кстарн кажется сидеть там очень скучно.
Почему-то мне кажется, что смотрела она не потому, что решила там потеребонькать себе переключатель режимов, а из-за того, что ей тупо одиноко там. То с бандитами она в зеркале сидела, то сейчас сидит там одна. И мне показалось, что в глазах я у неё видел грусть, зависть и одиночество.
Это… печально. Надо будет как-нибудь с ней поговорить и показать, что про неё никто не забыл, и что она такой же член команды, причём очень нужный и важный. А то смотрю сейчас, как она грустными глазками на нас выглядывает, и больно за неё становится.
Часть сорок седьмая
Возвращение
Глава 216
Каникулы прошли, люди вернулись обратно в универ и потекла обычная, привычная каждому студенту жизнь. Мы учились, узнавали что-то новое, становились сильнее.
Время в универе летело быстро. Типичное положение дел — сегодня лето, завтра уже первый день осени. И первая мысль: какого… вроде бы недавно только каникулы были! Может потому, что мы всегда были чем-то заняты, а может из-за того что затишье перед бурей всегда протекает быстрее, словно следуя закону подлости, чтоб всё хорошее проходило быстро.
Как бы то ни было, я учился, изредка бухал с друзьями в вечеринках, ходил в город и ещё два раза трахал Юми, которая хоть и получала от этого удовольствие, но ко мне относилась холодно. В принципе меня это не сильно трогало, так как всем мил не должен был быть, поэтому всё норм.
Ну и утконос, естественно, жил своей весёлой жизнью, не сильно спеша возвращаться. Иногда я ходил в лес проведать Маленького Пожирателя Человеческой Плоти, где мы занимались всякой хернёй, типа катания на нём по лесу или простых тисканий. Он же всё равно сука пушистым остаётся, поэтому потискать такую большую тёплую и мягкую тушку было за милое дело. А ещё мне кажется, что он стал больше с последней нашей встречи.
А моя спокойная жизнь двигалась к тому моменту, когда придётся выполнять свою часть договора. Довольно резво и неотвратимо. Пусть я и не волновался по этому поводу, ощущения, что всё пройдёт гладко, тоже не было.
Однако это не значит, что в универе ничего не происходило. Как раз-таки и там было много чего интересного. Чего стоило одно общение с Кстарн.
Милаха Кстарн так неудачно решила выглянуть однажды из зеркала, чтоб разнообразить свои будни, что довела до визга Мачо посреди ночи. В тот момент я сначала подумал, что у него припадок или он только что узнал, что у него теперь всегда будет вставать только на парней.
От его ультразвука проснулся весь этаж и к нам начали ломиться парни, с криками: «Что у вас происходит?!» Бля, мне бы в тот момент прийти в себя, чтоб дать на это ответ.
От его крика в первые секунды меня просто вырвало из сна, и я буквально подлетел на месте, сам закричав от испуга, с ужасом оглядываясь, словно в следующую секунду меня вот-вот грохнут. И я ожидал увидеть кого угодно — от демонического исчадия, которое его насилует, до портала в иной мир, откуда лезут души мёртвых. Но естественно, ни того, ни другого в комнате не было. Был только визжащий Мачо и кричащий я.
Этот дебил сидел на кровати, вжавшись в угол, и буквально исходил на визг, спрятавшись под одеялом.
— Блять, да что происходит!? — я вскочил и сдёрнул с него одеяло. — ЭЙ! ТЫ МЕНЯ СЛЫШИШЬ?!
Ноль реакции; он только испуганно округлил глаза и кричал, не помня себя. Его гримаса ужаса даже на меня произвела впечатление, отчего я на секунду застыл. Но одна несильная оплеуха смогла заткнуть его и привести в чувство. Мачо, мёртво бледный настолько, что даже ночью это видно, показал пальцем на зеркало.
И мне стало всё сразу понятно. Я угрюмо посмотрел туда, куда он показывает, осознавая причину его безудержного крика.
— И? Что там?
— М-м-мон-нстр… — только и пробормотал он.