— Алло?
— Вероника. Это Марк. Марк Викторович.
Я села в кровати резко, как будто меня ударили током. Сердце застучало в висках.
— Ты… — я осеклась. — Вы… зачем звоните?
Он молчал секунду — ровно столько, чтобы внутри все сжалось.
— Я хочу поговорить. Только поговорить. Лично. Сегодня. Ты сможешь?
Я закрыла глаза. Его голос звучал спокойно, почти осторожно. Не так, как в ту ночь, но мое тело помнило – этот тембр, бархатную хрипотцу, вызывающую легкий, неприятный трепет под ребрами. Я ненавидела себя за это.
— Я не уверена, что это хорошая идея, — произнесла я, стараясь сохранить ровный тон. — После всего, что ты… вы…
— Знаю, — быстро перебил он. — Но, если ты согласишься, я все объясню. Один раз. Обещаю, без грязи и наглости. Пожалуйста.
Я ответила не сразу. Сидела, уставившись в стену, чувствуя, как в груди тошнотворно мешаются эмоции. Зачем? Зачем мне это? Встречаться с ним — все равно что ковырять заживающую рану. Но в то же время... что-то внутри ныло, цеплялось за его слова: «Я все объясню». Но я же знаю, чем это закончится. Он скажет пару правильных фраз, посмотрит так, что колени подкосятся — и я снова окажусь там, где не хочу быть. В этой токсичной пляске, где каждый шаг — больно.
С другой стороны, а если нет?
Я сжала телефон так, что на секунду мне показалось, будто силиконовый чехол заскрипел.
Ненавижу себя за эту слабость.
— Ладно, — наконец выдохнула я. — Я… пришлю вам адрес.
— Спасибо, — его голос смягчился, почти стал теплым, и он сразу отключил звонок, а я погрузилась в раздумья о том, где лучше всего встретиться.
Кроме моего адреса ничего в голову не приходило, но светить место жительства не хотелось. Вряд ли он будет караулить меня каждый вечер, как маньяк, но оставаться инкогнито было спокойнее. К тому же нужно место, где не будет людей. И тут меня осенило. Пустынная взлетная полоса у заброшенного аэропорта — идеальное место для разговора, который не должен услышать никто. Ни случайные прохожие, ни знакомые, которые обязательно начнут шептаться за спиной: «Смотри-ка, Вероника с Марком Викторовичем! И что это они там делают в таком уединенном месте?».
Я представила его — огромное серое пространство, трещины в асфальте, поросшие жесткой травой, ржавые остовы техники где-то вдалеке. И мы двое — маленькие фигурки посреди этого запустения. Достаточно далеко от посторонних глаз, но и достаточно близко к дому, чтобы в случае чего просто развернуться и уйти. Все же нужно подумать не только о его репутации, но и о своей. Подходит!
С этими мыслями я напечатала короткое смс: «Старый аэропорт, 20:00» и бросила телефон на кровать, как будто он обжег пальцы.
Дура. Я все-таки дура, раз согласилась на это.
Но решение было принято. Осталось только не дать себе передумать.
Глава 20
Марк
— Кто звонил? — спросила Лина, заходя на кухню и ставя чайник на плиту, потирая глаза.
— Одна из моих студенток, нужно встретиться, — я не соврал. — По поводу курсовой, — вот теперь соврал.
Ангелина кивнула, одарив меня странной улыбкой. Доброе утро явно не задалось. Неожиданный звонок, мой загруженный вид, да и я обещал до вечера корпеть над дипломной, заканчивая вторую из пяти. Впрочем, о последнем она, видимо, еще не знала, раз с полными надежды глазами спросила:
— Какие у нас сегодня планы?
— Нужно дописать дипломную работу, а потом съездить в университет, — выпалил я без тени сомнения, понимая, что нагло лгу.
Она резко отвернулась и хмыкнула.
— Тогда я сегодня здесь явно лишняя. Отвези меня домой.
Еще один укол совести, но так, пожалуй, будет лучше. Я встал, притянул ее к себе и поцеловал в висок.
— У тебя будет время посмотреть свадебные платья, — как можно спокойнее произнес я, и она слегка расслабилась в моих руках. — А по дороге заедем в твою любимую кондитерскую, — словно утешал ее, чтобы самому не чувствовать себя таким мерзавцем, ведь сейчас я уже жил предвкушением вечерней встречи.
Лина грустно выдохнула, обхватила мою шею и… начала целовать. Страстно, требовательно, чего я никак не ожидал от нее за последние месяцы. Ее пальцы принялись стягивать мою футболку, но я не мог ответить ей. Не сейчас. Теперь мы поменялись ролями. И я, медленно убирая ее руки со своей груди, прикрылся нелепым оправданием, что мне срочно нужно в душ, чтобы избежать близости. Полный провал. Услышав это, она нервно забарабанила пальцами по столешнице. А я, ненавидя себя и свои чувства, пошел в ванную комнату.
Чуть позже, в полном молчании, я отвез ее домой. Возможно, сейчас нам лучше побыть врозь; эта мысль немного успокаивала. Дома пришлось приложить немало усилий, чтобы сосредоточиться на дипломной работе и отрешиться от своих мыслей по поводу встречи, но, слава богу, у меня получилось. Ближе к вечеру все было готово, оставалось лишь внести список литературы да скачать файл с проверкой на плагиат, но это я решил отложить на потом.
К семи вечера готовность достигла апогея. Ехать до назначенного места — минут пятнадцать, от силы двадцать, но оставаться в четырех стенах стало невыносимо. Легкое облако любимого парфюма, ключи в кармане, кошелек — и я уже в машине, готовый двинуться в путь. Я уже знал, почему выбор пал именно на эту локацию. Теперь все встало на свои места: окраина, безлюдность, близость к дому. Полностью поддерживаю ее выбор.
Короткий путь до места встречи превратился в мучительную пытку сочинением извинений. Хотелось подобрать слова, способные выразить всю глубину раскаяния за сорвавшееся с языка. Но достойное оправдание ускользало, как дым. Просить прощения — необходимо. Но достаточно ли этого? Вдоль дороги тянулась вереница магазинчиков и цветочных лавок. Букет показался излишним, но желание проявить заботу, сделать хоть что-то приятное, не отпускало. Чтобы немного сгладить неловкость предстоящего разговора, я остановился у кофейни и взял два больших стакана кофе с карамельным сиропом. Банально, конечно, но хоть какая-то надежда подсластить горечь конфликта. Довольный, но все же взволнованный, вернулся в машину с подставкой, полной ароматного напитка, одернул пальто и направился к старому аэропорту.
Несмотря на то что я жил в этом городе с самого рождения, здесь я оказался впервые. Помнил смутно времена, когда аэропорт еще дышал жизнью, искрясь огнями, усеивая взлетные полосы. Теперь же его освещал лишь слабый, едва пробивающийся свет уличных фонарей, стоявших вдоль дороги, ведущей к жилым домам. Практически кромешная тьма.
Заглушив двигатель, я приготовился ждать. Салон наполнился густым карамельно-кофейным ароматом, и этот запах почему-то заставлял нервничать от предвкушения. К вечеру небо снова затянуло тучами. Редкие, почти неосязаемые капли моросили на лобовое стекло, а я, не в силах сидеть на месте, вышел из машины, прошел пару кругов, стараясь не смотреть на телефон.
Никогда бы не подумал, что меня охватит такое мальчишеское волнение перед встречей с девушкой. С Линой все было иначе. Несколько недель мучительных сомнений, а потом — ровное, гладкое течение отношений. Я даже не припомню серьезных ссор. Она всегда стремилась угодить, а я, в свою очередь, шел на компромиссы. Она была полной противоположностью Вероники. Лишь теперь я осознавал, что Лина сопровождала меня повсюду не потому, что ей это было интересно, а потому что там был я. Дома ей было гораздо комфортнее, чем, например, на Эльбрусе, но она приносила себя в жертву, разделяя мои увлечения. Но теперь это осталось в прошлом. Сейчас она прямо заявляет, что ей это неинтересно, что ей милее тихий вечер дома, в окружении школьных тетрадей. И я не виню ее, но не могу понять: неужели я стоил всех этих жертв? Неужели ее любовь настолько сильна, что она растворялась во мне, теряя себя как личность?
Пока я предавался размышлениям, вдалеке появился силуэт, а я на секунду задержал дыхание. Не потому что удивился, а потому что она все-таки пришла. Она здесь.
Вероника шла уверенно, но взгляд был чуть ниже горизонта. Плечи напряжены. Не испугана, нет — она держалась гордо. Но будто готова развернуться в любую секунду и исчезнуть. И все, что я хотел в этот момент, — не быть причиной ее бегства.