Вконец запутавшись в своих мыслях, она готова была уже броситься в спальню переодеваться, когда зазвонил звонок. Выглянув из окна гостиной, она увидела стоящего под навесом подъезда Бенедикта, изучающего список жильцов дома. Он был в том же темном костюме, что и в прошлый раз. Должно быть, и рубашка с галстуком те же.
Может, он и намерен на ней жениться, но производить на нее впечатление — видно, такой цели у него нет.
— Чем-то восхитительно пахнет, — сказал он, появившись в дверях ее квартиры. Потом, отметая предположение, что его замечание относится к ее духам, добавил:
— Я думал, в вашем дуэте кухня в руках Патриции.
— Так и есть. По пути домой я зашла в кулинарию. Единственное, к чему пришлось приложить руки, — салат.
Костюм, при ближайшем рассмотрении, оказался другим. Тоже безупречно сшитым, темно-серого цвета, с рубашкой в тон и шелковым галстуком. Он выглядел просто роскошно — не чета ей. Чтобы не пялиться слишком откровенно, она спрятала лицо в принесенные им цветы.
— Ммм, фрезии! Откуда ты узнал, что они мне больше всего нравятся?
— Зачем иначе ты стала бы выращивать их на балконе офиса?
— Ты заметил? Что ж, спасибо. Они прелестны.
— Prego! — Он улыбнулся — улыбка, разящая наповал.
Проведя его в гостиную, она сказала:
— Располагайся, пока я найду для них вазу.
— Я мог бы принести вина, — заметил он, следуя за ней в кухню, — но решил, что сейчас ты отказываешься от алкоголя.
— Ты правильно решил. Но на тебя такие ограничения не распространяются. Могу предложить на выбор виски, херес, вино.
— Тогда, пожалуй, бокал вина. Но попозже, во время обеда. А пока мне хочется полюбоваться на тебя.
Ее щеки залил румянец.
— Не говори лучше ничего такого.
— Почему? Мне нравится на тебя смотреть, что совсем неплохо, поскольку ты станешь моей женой и мы будем проводить в обществе друг друга довольно много времени.
— Ничего еще не решено, Бенедикт, — твердо сказала она. — Для начала следует убедить меня в том, что от такого брака будет хоть какая-то польза.
— Но это очевидно, — сказал он, его итальянский акцент внезапно стал гораздо заметнее. — В моей стране человек женится на матери своего ребенка. Проще простого.
— Но тут не Италия, а Соединенные Штаты. И на вещи смотрят несколько иначе.
— Иначе, возможно. Но отнюдь не правильнее. Он тронул ее за щеку. — Тебя беспокоит, что мы не влюблены друг в друга? Но там, где я родился, при заключении брака обращают куда больше внимания на другие факторы — уважение между будущими супругами, желание вместе растить детей. Если любовь, о которой ты говоришь, и присутствует, то на вторых ролях и по случайному стечению обстоятельств.
— Другими словами, ты толкуешь о браках по расчету. — Она презрительно тряхнула головой. Вероятно, есть женщины, согласные поступить в полное распоряжение того, кто предложит большую цену. Но я не из их числа.
— Ты за меня выйдешь, — с непоколебимой уверенностью заявил он. — Единственное, что пока требуется выяснить, — сколько времени мне придется затратить, чтобы тебя убедить.
Она поглядела на часы, стоящие на камине.
— Ориентируйся на два часа, Бенедикт. Не позже чем в половине десятого я собираюсь лечь спать. Одна.
— Ты плохо себя чувствуешь?
— Если не считать легких приступов тошноты, я в полном порядке, — солгала она, не желая давать ему еще один повод для шантажа. — Мой врач говорит — все идет превосходно.
В действительности слова врача звучали примерно так — я не хочу без необходимости пугать вас, но, возможно, придется принимать меры для минимизации риска преждевременных родов или выкидыша.
Когда она обнаружила, что беременна, ее охватили сложные чувства. Но теперь перспектива выкидыша просто ужасала. Только сейчас она начала понимать, как сильна ее связь с крохотным существом, растущим внутри ее.
— Какие меры? — спросила она врача.
— Небольшая операция, требующая местной анестезии.
— Есть ли риск для ребенка?
— Небольшой риск есть, но чем раньше проведена операция, тем безопаснее и для матери, и для плода. Вот почему я уже сейчас ставлю вас в известность.
— Если все идет превосходно, — вторгся в ее мысли Бенедикт так внезапно, что она едва не выронила вазу, — почему ты выглядишь такой запуганной? О чем ты умалчиваешь, Кассандра?
— Ни о чем. Я боюсь, не пережарила ли мясо, только и всего.
— Не думаю, что, перебирая фрезии, ты отыщешь ответ.
— Ты прав, — сказала она, поставив вазу с букетом на стол. — Извини, я пойду проверю духовку.
На сей раз он не пошел за ней. Вернувшись, она обнаружила его изучающим старинные гравюры цветов на стенах.
— У тебя дома есть несколько прекрасных вещей, дорогая.
— Большинство из тех, что ты видишь, достались мне по наследству.
Он прошелся по комнате, остановившись полюбоваться изысканными формами и контрастными переливами цвета различных сортов дерева ее любимого антикварного комода, и закончил экскурсию в арке обеденной ниши.
— А остальное?
— Я купила. Посещение аукционов антиквариата — моя страсть.
— У тебя отличный вкус.
— Спасибо. — Комнаты всегда казались ей просторными, но в его присутствии они будто съежились и уменьшились в размерах.
Чем скорее он уйдет, тем лучше, думала она.
— Может, поедим? Жаркое уже готово.
Он отставил ее стул во главе длинного овального стола, занял место напротив и, пока она разливала суп из спаржи, налил себе вина.
— Высоко ценю оказанную мне честь, — прокомментировал он, разламывая пополам душистый теплый рогалик, только-только вынутый из печки. — В отеле неплохо готовят, но ничто не сравнится с домашней пищей.
Последующие минут пятнадцать они обменивались ничего не значащими репликами. Несмотря на свои опасения, Касси смогла успокоиться и отдать должное супу и салату.
Но основное блюдо пошло уже не так гладко.
Сочетание мяса с грибами и луком, сдобренное к тому же сырным соусом, оказалось для ее желудка тяжелым испытанием. И, конечно, Бенедикт это заметил.
— Ты совсем не ешь, Кассандра, — заметил он, видя, как она гоняет еду по тарелке, изредка отправляя в рот маленькие кусочки.
— Внезапно мне расхотелось.
— А доктору ты говорила?
— Да.
— И?
— Ничего. — Потягивая ледяную воду, она молила Бога о том, чтобы не пришлось делать позорный рывок в сторону ванной. — Проблемы с пищеварением — не самая подходящая тема для застольной беседы. Может, поговорим о чем-нибудь другом?
— Как хочешь. Но мне хотелось бы знать фамилию твоего врача.
— Зачем? — Ее желудок предостерегающе заурчал.
— Убедиться в его компетентности.
— Он хороший специалист. Беременность — его специализация.
— Ты так говоришь.
— Ты мне не веришь?
Некоторое время Бенедикт молчал, потом сказал:
— Верю. Но боюсь, ты не рассказываешь мне всего. Я беспокоюсь за тебя.
На сей раз одним предостережением не обошлось. Желудок выразил протест в самой агрессивной манере.
— Перестань. Я в хороших руках.
— Я хочу убедиться сам. Поговорю с этим врачом, в твоем присутствии или без тебя.
Она сделала очередной осторожный глоток холодной воды и, как могла спокойнее, ответила:
— Нет. Это не твое дело.
— Очень даже мое, Кассандра. Не заблуждайся в данном вопросе, пожалуйста.
— Ты, возможно, слышал о сохранении врачебной тайны. У тебя нет права на информацию обо мне.
— Нет права? Как у отца ребенка, у меня есть все права, и уверяю тебя, я собираюсь ими воспользоваться.
Металл его голоса выводил ее из себя. По слухам, он богат, магнат с международными связями.