- Записывай на линзовую камеру! – буквально в приказном порядке рыкнул альбинос. – Всё это должно быть в твоей голове и в твоей маске, Фрадиор-Гоаринд. Только тогда я скажу, что я узнал, находясь здесь!
Он шантажирует Воина Чести? Хотя, он в принципе сегодня эту честь и спас. Да и судя по трофеям, беляк не похож на неудачника, внезапно воскресшего из мёртвых. Яут почувствовал, что не на шутку зауважал сородича и включил камеру. Такая коллекция не должна пропасть зря. Шум в коридоре усилился. Кайндэ Амедха были устранены, прибыло подкрепление. Сетг’-ин-Нихкоу’те рывком подскочил к центральной стойке и сорвал с неё трофейный череп.
- Активируй бомбу, – холодно сказал он, выходя в коридор. Фрадиор-Гоаринд нажал несколько кнопок на ручном компьютере. Устройство запищало. Начался отсчёт. Воин сорвал с руки энергосистему и с некоторым сожалением швырнул её в дальний угол комнаты трофеев. Толпа вооружённых людей уже показалась в конце коридора. Яуты бегом покинули здание через скрытый выход, проделанный альбиносом ещё в первый год жизни на этой планете.
Мощный взрыв, раздавшийся на базе, сотряс корабль. Элдер нервно и злобно что-то прорычал себе под нос и уже собрался запускать двигатели, как внешние камеры показали две фигуры, быстро бежавшие сквозь лес. Впереди нёсся Сетг’-ин-Нихкоу’те, направляемый собратом, бежавшим позади. Фрадиор-Гоаринд отставал из-за ранения. Показался знакомый чёрный ман’дака. Его двери открылись. В проёме стояла грозная и гордая фигура. Руки были сжаты в кулаки.
«Нехорошее начало нехорошей беседы» – промелькнуло в голове альбиноса. Резкий свист заставил его обернуться. Непонятно откуда взявшийся ксеноморф свалил с ног Воина, добавив к ранению в плече ещё несколько рваных ран от когтей. Так как тварь напала со спины, яут не успел отреагировать и развернуться. Теперь он лежал на земле ничком. Смертоносный Клык издал рёв и понёсся на Чужого. Тем временем Кайндэ Амедха уже раскрыл пасть и приготовился выстрелить второй челюстью. Резкий удар спихнул клонированного Чужого со спины Воина. Жёсткое Мясо быстро вскочил на ноги и совершил рывок по направлению к обидчику, но, так же быстро, наткнулся на копьё. Стряхнув Чужого с комбо-шеста, альбинос подбежал к собрату и помог ему подняться. Нечто неслыханное для переполненных гордыни яутов его возраста.
- А ты всё так же милосерден, Сетг’-ин-Нихкоу’те, – донёсся надменный голос Элдера с помоста.
Альбинос был готов к оскорблениям. Вряд ли его будут хвалить за то, что тогда, на задании, он действовал в своих интересах. Войдя на корабль, Смертоносный Клык почувствовал на себе прожигающий насквозь взгляд. Дверь резко захлопнулась. Фрадиор-Гоаринд отошёл на пару метров и облокотился об стену, держась за плечо. Волве замахнулся и ударил альбиноса по незащищённому лицу. Тот отвернулся, тяжело дыша. Его жвала тихонько зашевелились, выражая обиду и непонимание, а по складке кожи начал медленно сочиться зелёный твей.
- Сколько я вложил в тебя сил, сколько я дал тебе и что взамен?! Ты ослушался Мроинда и покинул клан! – ещё один удар по лицу, – и сейчас ты сорвал всю операцию! Ты хоть знал, в чём она заключалась, болван?!
Сетг’-ин-Нихкоу’те глубоко дышал. Он удерживал себя... держал свой неистовый гнев, своего цербера на цепи. Верхние жвала оскалились, но тут же сомкнулись с нижними, плотно прижавшись к пасти.
- Не смей молчать, когда с тобой говорит Вожак! – железно и холодно прорычал Волве.
Альбинос поднял глаза и ответил:
- Я жил здесь больше восьми лет и у меня есть уйма информации об уманах, в том числе и та, что привела Вас сюда, – выдержав паузу, он добавил: – я не заслужил этих ударов, Великий. Я выжил среди уманов, и я никогда не был милосердным! – последние слова звучали очень резко, словно упрёк. Фрадиор-Гоаринд автоматически вжался в стену.
- Ты ещё смеешь мне язвить, квей?! – Вожак схватил наглеца за глотку и прижал к двери.
- Я никогда не посмею язвить своему Учителю, это позорит мою честь, – прохрипел сдавленным горлом яут.
- Да ну?! Так, может быть, ты трус?! – взревел распалившийся Элдер и швырнул ученика в коридор.
Внезапно раздался голос Фрадиор-Гоаринда:
- Мой Кар’клей, Вы должны видеть это.
Воин включил запись с маски. На экране появилась комната трофеев. Волве замер. Эта коллекция лишь немного не догоняла его собственную по количеству костей и черепов. Приблизив изображение, Элдер удивлённо раздвинул жвала.
- Что это? – главарь ткнул когтем на голову слона. Его интересовало не само животное, а причина его не-гниения.
- Это называется “таксидермия”, мой Кар’клей. Человеческие охотники, убивая добычу, изготавливают из неё такой трофей. Я научился этому, выследив одного в лесах точки Земли под именем «Сибирь». Вот его голова и мой первый опыт в этом искусстве, – поднявшись и отряхнувшись, Сетг’-ин-Нихкоу’те провёл когтем по большому монитору, указывая нужный трофей. Волве некоторое время молча рассматривал запись, о чём-то напряжённо думая, затем отрезал:
– C возвращением в клан «Чёрного Зверя», – и удалился в верхние отсеки. Фрадиор-Гоаринд поклонился собрату в знак уважения и благодарности за помощь. Забрав маску, он ушёл залечивать раны. Альбинос был принят назад. Словно тяжелейшая гора свалилась с его плеч, и камень упал с сердца. Наконец-то, дом.
По пути на родную планету Смертоносный Клык обогатил и без того обширные знания Волве об уманах. Собрату по оружию он не сказал фактически ничего, только то, что касается задания. Уманы давно изучали Хищников, по слухам, у них даже имелись: пара образцов оружия, мини-словарь жестов и некоторых слов, элементарные знания наудовской биологии и Охоты. Причина резкого скачка заинтересованности в науду и взлёте технологий была примитивна – война. Одни Пьод Амедха хотели напасть на других, но для преимущества над врагом неплохо было бы иметь мощное оружие, желательно доселе неизвестное и невиданное, чтобы противник не смог и не успел его скопировать. Встречи с племенами науду не оставались незамеченными. Тех, кто участвовал в Охотах, вылавливали и допрашивали. Организовывали вылеты к близлежащим планетам. Изучали собственную историю, излазили вдоль и поперёк место взрыва китобойной станции и вот сейчас наспех пытались лепить ксеноморфов, чтобы заманить Охотников в ловушку. Так как ничего кроме разрушения всё это не принесло, уманы оставили данную затею и вложили оставшиеся силы в разработку лазерного оружия и экзоскелетов.
Изымать образцы не было резона, так как они основаны на давно изученных и пройденных яутами технологиях, а о существовании аттури люди, скорее всего, даже не догадываются или, по крайней мере, если встретят, не смогут отличить от яутов. Никаких доказательств влияния на ситуацию со стороны Учёных Аттура нет. Собственно, это всё, что узнал Фрадиор-Гоаринд от альбиноса. Ни ему, ни даже Волве с его приёмами давления на психику не удалось выяснить никаких подробностей о жизни яута на Земле. Только то, что он в первый год уничтожил всё оборудование кроме копья и каким-то загадочным методом приспособился к атмосфере планеты, богатой кислородом.
“Наше тело ещё не до конца изучено. Учёные ушли к аттури, видимо, им теперь видней”, – пожимал плечами Смертоносный Клык, отвечая на вопрос о дыхании.
Если разговор заходил про загадочный шрам, он и вовсе удалялся в другой отсек, не желая даже вспоминать о его наличии на своём лице. Так же он вёл себя и при поднятии темы единственно “спасшегося” трофея. Когда они, наконец, прибыли на Науд-Аурит’сеней, альбиноса ждал суд. К счастью, Волве прикрыл тылы своего ученика и тот отделался выговором. Прошло ещё много лет, прежде чем Сетг’-ин-Нихкоу’те стал тем, кто он есть сейчас. Битвы выковали из него сурового, но справедливого Воина и отличного наставника. С гибелью Волве, он занял его место Вожака и статус «знатока уманов», а позже доказал, что превзошёл его фактически во всём. Для непосвящённых он был богом, для Кровавых – Учителем. Вступая в Совет он получил новое имя – Гуан-Тант’ер, и теперь это имя фигурировало в легендах и являлось образцом чести.
Комментарий к ЧАСТЬ I. Эпизод 1 – Гуан-Тант'ер Ман'дака – клановое судно Охотников