Сашка стоял и, ехидно ухмыляясь, наблюдал за моим выражением лица. Он прекрасно понимал, что для меня сейчас значил этот дом, каким неописуемым он для меня казался.
- Ты сама его придумала.
- ???
- Этот дом ты придумала сама. Бедным архитекторам пришлось немало попотеть, чтобы воплотить в реальность все твои фантазии. А если считать, что ты рисуешь не очень... В общем, все создавалось с твоих слов.
Я не могла поверить своим ушам.
- А как же твои предпочтения? Неужели ты мне уступил?
- Скажем так: я недолго сопротивлялся. И скажу честно: ни разу об этом не пожалел. Ладно, поехали, нас уже ждет врач.
Я еще раз осмотрела дом и подумала, что, наверное, меня в этой новой жизни ждет еще не один сюрприз.
***
Мы зашли в палату. За столом сидел врач. Это был мужчина лет сорока пяти. Черные густые локоны с едва проступившей сединой обрамляли уставшее, я бы даже сказала, измученное лицо. Большие зеленые глаза, крючковатый нос и довольно пухлые губы, находившиеся в состоянии постоянной, видимо, профессиональной улыбки, придавали ему весьма привлекательный вид. Но при первом же взгляде на этого человека, мне стало как-то не по себе. Я не могла объяснить это чувство, но мне хотелось бежать из этого кабинета и не видеть больше никогда этого человека. Видимо, приняв мои чувства за стеснительность, мужчина подошел ко мне и протянул руку.
- Здравствуйте, меня зовут Андрей Евгеньевич. Ваш муж описал мне всю вашу ситуацию, и я попробую Вам помочь. Мы вместе попробуем восстановить пробелы в вашей памяти и найдем причины их появления.
Услышав, как его зовут, я нервно хихикнула и от этого жутко покраснела.
- Почему Вы улыбаетесь?
- Извините, просто Вас зовут, как главного героя моего любимого сериала. А Ваша фамилия, случайно, не Быков? - и я снова нервно хихикнула, забыв о том, что еще несколько секунд назад мне было за это очень стыдно.
По его улыбке, я поняла, что сериал ему тоже нравится, и побыть его главным героем он был бы не прочь.
- Нет, моя фамилия Кравченко.
- Вы из Украины?
- Да. Переехал в Москву, когда там начались активные военные действия. Я, знаете ли, предпочитаю мир и дружбу народов. А Вы?
- Я тоже. Мне кажется, что все мы родились на этой планете не для того, чтобы воевать друг с другом, а для того, чтобы помогать, развиваться и учиться всему самому лучшему друг у друга. Мы все родные, все из одного мира, с одной планеты и не имеем никакого права забирать жизнь у другого человека.
В глазах врача я прочла появившееся уважение.
- Должен признать, что весьма удивлен тем, что столь молодая особа понимает то, чего не понимают миллионы. Но давайте все же приступим к осмотру.
Все это время Саша молчал, и, честно говоря, я о нем даже забыла. Но посмотрев на него, я поразилась тому взгляду, которым он меня одарил. Это была не просто любовь, это было уважение и восторг. Я помню, как в той другой жизни мне хотелось, чтобы хоть раз он посмотрел на меня именно так. Я хотела быть его гордостью, его музой, его воплощенной мечтой. Я хотела, чтобы он меня уважал. И вот сейчас в этом, не моем мире, я этого добилась. Но как?
Пока врач меня осматривал, мой мозг не переставал анализировать сложившуюся ситуацию. Ну не может человек так удариться головой, чтобы не просто забыть всю свою жизнь, но придумать другую и помнить каждый момент из этой жизни.
Ведь я отчетливо помню свое детство. Я помню, как каждый день ждала папу с работы, потому что знала, что он обязательно принесет мне или киндер-сюрприз, или новую пачку наклеек из журнала о Динозаврах. Я никогда его об этом не просила, он просто знал, что я жду, и никогда мои ожидания не обманывал. Я вообще всегда была больше папиной дочкой, а вот Светка, моя старшая сестренка, - маминой. Отец всегда защищал меня, когда я, уже будучи подростком, опаздывала домой. Он всегда говорил, что, только дав детям самостоятельность и возможность набивать собственные шишки, мы получим зрелых, ответственных, умудренных жизненным опытом личностей. Тогда я еще не понимала этих слов, но ощущение того, что отец на моей стороне, безумно мне льстило. Наша семья была дружной до такой степени, что невозможно представить. Постоянные пикники, шашлыки, катание на лодке по озеру, конные прогулки, ночевки в лесу - это было неотъемлемым составляющим моих летних каникул. Зимой без веселья тоже не обходилось: мы катались на коньках, на лыжах, ходили на зимнюю рыбалку, лепили ночью снеговика. Мы всегда были вместе, были одним неразделимым целым. Но больше всего мне нравилось холодными зимними вечерами или в дни, когда шел дождь, собираться возле горящего камина. Мы садились на подушки и разговаривали, открывали друг другу самые сокровенные секреты, делились горестями и радостями, задавали друг другу самые откровенные и интригующие вопросы. У нас не было друг от друга тайн. Вот это была семья. Именно такую семью я хотела создать позже с Сашей. Но мне было страшно, потому что еще в шестнадцать лет я поняла, что всему, даже самому крепкому, в этом мире может прийти конец. Это было моим самым первым и одним из самых крепких потрясений в жизни. Мои родители развелись. Я не понимала, как такое могло произойти. Отец нашел себе другую, более молодую, более стройную и, как он тогда считал, более умную и образованную женщину. Как мужчина, еще недавно жадно смотревший на одну женщину, мужчина, который в сорок лет приходил уставшим с работы, забирал жену и ехал с ней просто покататься или полежать на траве и посмотреть на звезды, сжимая ее руку в своей, смог променять ее и всю свою семью на что-то более фигуристое и молодое, променять так, как меняют первоклашки в столовой булочку с изюмом на сметанник? Я тогда этого не понимала, не понимаю и сейчас. Я была подростком, нервным, взрывным, экспрессивным. Я, как кошка, вцепилась своими острыми коготками в мечту, которая так и не сбылась, в мечту, чтобы отец вернулся и все стало на круги своя. Но, поняв, что этого никогда не случится, я возненавидела отца всей ненавистью, на которую было только способно мое детское сердце. Спустя некоторое время, я стала искать причину в матери, мне казалось, что она недостойна отца. И только намного позже, пытаясь создать собственную семью, я поняла, что в отношениях нет правых и виноватых, есть только люди с их слабостями и желаниями, есть обстоятельства и есть судьба, от которой не сбежишь даже в сапогах-скороходах.