Моя жизнь хикикомори. Том 3: После перемен
Глава 1
Пип… пип… пип…
В медблоке роскошного особняка семьи Кобаяси царила тишина. Лучшее медицинское оборудование, которое только можно купить за деньги, тихо гудело, поддерживая жизненные показатели единственного пациента — Ямагути Казумы. Изаму Кобаяси не пожалел средств, чтобы превратить целое крыло своего особняка в персональную больничную палату для внука.
Казума лежал на широкой кровати, окруженный мониторами последнего поколения. Кислородная маска слегка искажала ровное дыхание. На главном экране светилось его имя, как напоминание о том, что несмотря на всё богатство семьи Кобаяси, они не смогли защитить единственного наследника от случившегося.
Комната идеально отражала вкус её владельца — Изаму никогда не любил больничную стерильность. Вместо этого пространство было оформлено в элегантном минималистичном стиле: мягкие кремовые стены, дорогие татами ручной работы, панорамные окна от пола до потолка. Высокотехнологичное медицинское оборудование почти сливалось с интерьером, напоминая декорации из футуристического фильма.
За окном открывался вид на знаменитый сад поместья Кобаяси — предмет зависти всей токийской элиты. Каменные дорожки вились между безупречно подстриженными бонсаями, многие из которых были старше самого особняка. Небольшой водопад создавал успокаивающий фоновый шум — любимая деталь Изаму, который говорил, что так лучше думается.
На дизайнерской тумбочке из редкого чёрного дерева лежала книга — старинное издание «Гэндзи-моногатари» в кожаном переплете. Этот томик принадлежал ещё прабабке Изаму, вот что значит сила семейных традиций дома Кобаяси.
В комнате находились несколько человек.
Сам Изаму, глава семьи и председатель совета директоров Кобаяси Group, стоял у изголовья кровати внука. Безупречно сшитый костюм и дорогая трость без лишних слов описывали человека, построившего бизнес-империю, но сейчас в его глазах читалось то, чего не видели даже ближайшие партнёры по бизнесу — страх потерять последнюю надежду семьи.
Рядом стояла его дочь — Каору, в элегантном дизайнерском платье, что сейчас лишь подчёркивало напряжение в позе.
— Это всё твоя вина, Каору, — голос Изаму прозвучал с холодом, с которым он обычно объявлял о поглощении очередной компании.
Каору вскинула голову, и на мгновение в её глазах промелькнул тот же стальной блеск, что и у отца — всё-таки она была истинной Кобаяси, как бы ни пыталась убежать от этого наследия.
— Отец, я лишь хотела защитить его! — возмутилась она, не скрывая эмоций.
Изаму медленно повернулся к ней. На лице, прошедшем через десятилетия деловых переговоров — никакой лишней эмоции.
— Прекрати. — его голос стал холоднее. — Интриги, манипуляции, разрушенные жизни вокруг него… Ты оберегала свою гордость, Каору, а не его. Если он не очнётся, — он наклонился к ней ближе, — ты потеряешь всё.
Пип… пип… пип…
Электронные мониторы продолжали бесстрастный отсчёт, не заботясь о семейной драме, разворачивающейся на фоне.
Каору побледнела, но годы в высшем обществе научили её держать лицо даже в самых сложных ситуациях. Она лишь выпрямила спину, как делала всегда перед важными пресс-конференциями.
— Это всё из-за неё. Из-за Накамуры Рин. Он слишком сильно любил её, чтобы вынести её предательство…
Изаму резко поднял руку, прерывая её, точь топором разрубив нить оправданий.
— Замолчи, пока твоя ложь не утопила тебя окончательно, — и прозвучало это как приговор.
Его взгляд вернулся к неподвижному Казуме. В тишине частного медблока сигналы аппаратуры казались всё громче, словно отсчитывая время до момента, когда же решится судьба империи Кобаяси.
— Что с теми, кто напал? — произнёс Изаму, не оборачиваясь.
Из тени бесшумно выступил человек в чёрном костюме и наушнике — глава службы безопасности Кобаяси Group, чьё имя знали только избранные:
— Они под стражей, господин. Ждут вашего распоряжения их судьбами.
Изаму кивнул.
— Хорошо. Если Казума не очнётся, я уничтожу и их семьи.
Каору молчала, пальцы нервно теребили браслет на запястье. Прекрасно знала — отец не шутит. Он похоронит всех, кто причастен.
— Уходи, — коротко бросил Изаму, даже не глядя на неё.
Она замерла на мгновение, но затем поклонилась. Лицо выражало не сломленность, скорее — смесь обиды и сдержанной решимости. После пошла на выход.
Каору уже взялась за ручку двери, когда та резко распахнулась сама. На пороге возник Ямагути Дзюмпей — её бывший муж и отец Казумы. Его растрепанные тёмные волосы и длинный мокрый плащ, с которого капала вода, резко контрастировали с безупречным интерьером особняка.