Должно быть, мой отказ сильно его оскорбил, и он решил не тратить на меня время.
Спустя час я смогла вздохнуть свободно и просто общаться с подругами, не беспокоясь ни о каком преследовании.
Все изменилось на танцполе.
На этот раз на мне было блестящее зеленоватое платье на тонких золотых бретелях в пол. В противовес брючному костюму и блузе с длинным рукавом с прошлой встречи.
Мы просто двигались в такт музыке каждый в своей компании, но в какой-то момент Дженар оказался за моей спиной. Кружась, я повернулась и увидела его прямо перед собой.
Он выглядел потрясенным. Смотрел не на меня, а куда-то за меня. Или на мою руку. Или на стразы платья. Кто его знает.
Я думала, что испачкалась в чем-то, но кожа была обычной, платье тоже чистое.
А он все не отводил глаз, словно увидел привидение. Стоял, смотрел, а потом просто развернулся и ушел, ничего не предприняв и не сказав ни слова.
Спустя пять минут я забыла и об этом странном инциденте тоже. Что творится в чужой голове, мне было неведомо, лишь бы меня не касалось.
Я была шокирована, когда через день на счет моего отца поступил платеж, полностью покрывающий лечение. Имя даритель не скрывал, хотя на этот раз ничего не требовал. Пока не требовал.
Я отправилась в клуб следующим же вечером, понятия не имея, что буду делать. Отвешу пощечину и потребую забрать подачку или все же отблагодарю за помощь, вроде как безвозмездную?
Я очень-очень сомневалась, что такой, как Дженар Беквуд, отдал свои денежки по доброте душевной. Но все же изнутри стучалась мысль, что парень вовсе не так плох, каким казался.
- Спасибо, - вместо всего, крутящегося в моей голове, я смогла выдавить только это. – Но я все равно не стану с вами спать.
- Не надо, - мужчина понимающе улыбнулся и освободил рядом с собой место. – Присядь. Просто присядь. Это я хоть заслужил?
Ситуация дурно пахла, но что еще я могла сделать? Подвох обязательно вскроется, но пока я ждала объяснений, мне оставалось лишь уступить, иначе я чувствовала бы себя стервой.
К концу вечера я полностью изменила свое отношение к Дженару.
Он больше не вел себя как самовлюбленный индюк, привыкший получать все, что хочет.
Как оказалось, он может быть абсолютно нормальным: галантным, уравновешенным и даже вполне заботливым. Разговорчивым и простым. Защищающим, если понадобится его помощь с другими завсегдатаями клуба, считающими себя неотразимыми.
Конечно, я понимала, что это ловко расставленная ловушка: не получилось взять меня нахрапом, и опытный ловелас выбрал иную тактику.
Вот только почему именно я? Что во мне такого особенного? В любовь прожженного бабника я ни капли не верила. Кто он и кто я, в конце концов?
Шло время. Только оно было целителем душ во все времена. Иногда помогало быстро, иногда требовалась целая жизнь.
Моя настороженность исчезала очень медленно.
Наши отношения начались не с той ноги, но постепенно, спустя долгие недели переросли в дружеские и, наконец, почти доверительные.
Дженар Беквуд водил меня на свидания в необычные места: на выставку средневекового оружия, где сам рассказывал о каждом экспонате. В галерею современного 3Д-искусства, где инсталляции были выполнены на скульптурах из стекла, поражая объемностью и глубиной цвета. В парк каруселей: прокатиться на самой высокой горке в стране.
Ужины в кафе стали для нас привычным делом. В основном Дженар расспрашивал обо мне и рассказывал о себе. Чаще, конечно, второе, потому что я не была болтливой, а такие, как он, как раз любили покрасоваться подвигами перед женщиной.
Его истории о давних временах, когда я еще даже не родилась, приводили меня в восхищение. Я готова была слушать их часами и никогда не потеряла бы интереса.
Это было что-то сродни волшебства: помнить события, десятки раз перевранные в учебниках истории. Быть непосредственным участником военных баталий или прямым наблюдателем. Своими глазами видеть исторических личностей, чьи лица сохранились лишь на портретах.
Мы стали друзьями. Ну, насколько это возможно.
В глубине моей души все равно сидел червячок, что мужчина ждет от меня постели в ответ на свои ухаживания.
Хотя он ни разу больше не заговаривал об этом, голод в его глазах становился все ощутимее. Он старательно скрывал его, проявляя невиданное терпение.