- Если долго смотреть на воду, кажется, что плывешь.
И раскинув руки, полетела в воду, ее красная куртка надулась пузырем и понеслась с огромной скоростью, повторяя замысловатые зигзаги речки. Я не стала кричать, звать кого-то на помощь, а рядом на тот момент, как на грех, никого не было, я просто побежала домой, забилась в угол между диваном и шкафом и просидела там до возвращения матери с работы. Едва переступив порог, мама сказала:
- Вика, сегодня твоя подружка чуть не утонула, выловили уже за городом, сейчас в больнице. Тебя с ней не было?
- Нет,
Сказала я, чувствуя, как краснею.
В городе началась эпидемия гриппа, я тут же отреагировала своим участием. Вид был кошмарный, а как же хотелось заботы. Может быть, это повод, попросить помощь. Я решила не звонить, а появиться на пороге, сердце МЧС должно дрогнуть, ну не сможет же он оставить меня в беде, а там видно будет. Я уже держала палец над звонком квартиры Михаила, когда услышала из-за двери звонкий женский смех.
Болеть пришлось без поддержки. Я поняла насколько дорог и необходим мне Миша и то, что я его окончательно потеряла. Прежде, чем выйти за дверь, я смотрела в глазок, боясь встречи с обладательницей звонкого смеха. Вдруг мне пришла в голову мысль, чтобы не мучать себя наблюдениями в глазок, надо поменять место жительства, затем эта мысль начала приобретать реальные очертания домика в деревне, а если быть до конца честной мне было очень стыдно, я боялась встречи с Мишей.
Снова вспомнилась мамина фраза:
- Вика, твой главный недостаток в том, что если тебе поставить задачу, снять уже невозможно.
Сейчас этой задачей стал дом за городом. Я подтягивала обоснования своего решения: я уговорю переехать маму; будет счастлив Банди; не будет проблемы стоянки автомобиля; не будет постоянно застревающего, вонючего лифта, командного голоса Елизаветы Петровны, нервного соседа снизу дяди Жени. Сомнения были лишь в одном, будет ли легче, вдали от Миши? Я изучала варианты, цены, но ответа на свои главные сомнения пока не находила.
- от ужаса, было ощущение, что попала под пресс, какая-то неимоверная сила припечатала меня к кровати, невозможно было пошевелить ни рукой, ни ногой. С большим трудом и страхом я открыла глаза, хотелось убедиться, наяву ли это происходит, но темнота была настолько черной, что не угадывались никакие знакомые очертания интерьера комнаты. Ни руки, ни ноги не слушались, добавилось еще ощущение, что меня душат, закричать не получалось, мне уже стало казаться, что этот жуткий, черный кошмар как-то зловеще дышит и подхихикивает, не хватало воздуха. Очнулась я на полу, Банди отчаянно нализывал мне лицо. Темнота уже была не такой черной, руки, ноги затекли, но уже двигались. Я побрела на кухню, по пути включая везде свет. Залпом выпила стакан воды, может это был просто сон? Осмотрев все углы и шкафы, где это «нечто» могло бы спрятаться, и, убедившись, что двери и окна заперты, в углах и шкафах никого нет, я облегченно закурила. Мимоходом посмотрев на себя в зеркало, увидела на шее конкретные красные пятна, похожие на следы от пальцев, ужас вернулся. Часы показывали полчетвертого. По статистике именно от трех до четырех происходит наибольшее количество сердечных приступов и даже смертей, как то некстати, подумалось мне.
Огромный дом, который, казалось, никогда не замолкал, словно вымер, телефон остался в другой комнате, да собственно и позвонить вроде, как некому, не видно и Банди.
Это был тот случай, когда время остановилось. Лишь без четверти шесть наконец-то хлопнула дверь на лестничной площадке, поехал лифт и зазвонил телефон:
- Вика, привет, извини, если разбудил, у тебя ничего не случилось? Не спится, всю ночь думаю о тебе с какой-то тревогой.