Точно так тянула его имя, только пококетливее чертова кукла Верка. Вертихвостка не оглянувшаяся даже. Хуже не мог поприветствовать этот тип.
- Ты - кто?
- Меня зовут... - начал расшаркиваться по дипломатическому протоколу цветущий радостью и благодарностью незнакомец.
- Насрать. Кличка твоя какая? - с трудом удерживаясь от нестерпимого желания дать прикладом в сияющую рожу спросил хрипато Виктор.
- Я думал, что у человека главнее фамилия, имя и отчество - немного поувяв розами щек, чуточку обиженно заявил незнакомец. Но по-прежнему лучился восторгом.
- Вас даже по кличкам не всех знаю. А чтоб я вас по имени - отчеству величал - вам сильно постараться придется. Кличка твоя?
- Авантт! - с некоторой неохотой выговорил уже переставший улыбаться субъект.
- Ясно. Тот самый дырявый пидор! Ты представляешь, скамейка вафленая - о тебе ни один человек ничего хорошего не сказал! У всех мнение совпало, даже странно такое единодушие! - по-волчьи усмехнулся барон.
- Вииииитя!
- Еще раз так скажешь - и я тебе высажу зубы. Я с тобой не знаком и мое имя в своем помоешном рте не смей полоскать. Понятно? - и ухмылка стала и вовсе оскалом.
- Но я...
- Знаешь, я уже всякое говно сегодня успокоил. Одним больше - одним меньше, для меня сейчас не принцип. Понятно или как? Ну - ка живо руки в ноги - собрал быстро всех, кто тут живет, пять минут у тебя есть! Бегом!
Так как этот хлыщ замешкался - с намеком поднял ствол на уровень его живота, щелкнул предохранителем и оценивающе прищурился.
- Время пошло. А мне что три трупа к свиньям. Что четыре. Ну?
Авантт не стал меряться взглядом, достаточно поспешно дернул прочь.
Проводил его прицельным взглядом в спину. Очень сожалея, что только взглядом, руки чесались бахнуть из ружья вдогон, всем сердцем, печенками и прочими органами чувств - включая и пятую точку точно ощущал - от этой гниды ходячей будут только проблемы, причем самого гнилого толка.
- Не расходиться. Сейчас приду. Лера! Этот выродок ничего делать не умеет - позови всех наших - и этих новичков. И лучше б им всем придти. Я за ними ходить не буду - кто не придет - три дня без жратвы.
Почему-то царапнуло по сердцу, что никто из 'своих' не то, что не помог, а даже и не прибежал узнать, как да что.
То ли боятся дуры.
То ли отгородились.
Да, похоже, что они к нему не как к своему спасителю и благодетелю относятся - а как к забору перед Раем. Вот перелезть - и счастье! Сбыча мечт!
Как бы революцию не замутили, уродки.
Хмыкнул про себя.
Так же советские люди рвались на Запад. И послесоветские - тоже.
Не понимая тупыми репами простую вещь - там они не нужны в принципе. Потому как говно пахорукое. И именно по этой причине живут плохо здесь. А там будут еще хуже. Потому как пользовать их будут на низовой самой работе.
Что особенно удивляло практичного Виктора - больше всех орали об ужасности свинцовой жизни в Рашке именно те, кто получал чудовищные совершенно по громадности деньги за ерундовую работу - певцы под фанеру, хохмачи про жопу с писей, писаки и прочие блогеры. Пальцем о палец не ударявшие и не сделавшие ни на каплю жизнь лучше. Только жрать и срать умеющие. И совершенно бесполезные за рубежом, где таких своих пруд пруди...
И ему, барону этих мест и окрестностей - там тоже не светит. Свое начальство уже есть, своя элита, свои патриции и либо выгрызать себе в сложившейся компании место под солнцем в лютой подковерной драке, либо в рядовые чистильщики.
Без перспектив и по чужой команде с утра до вечера.
И как чужака пошлют первым на убой в самую дыру.
Почему-то страшно захотелось пристрелить Макса.
Прямо воочию увидел, как разлетается вдребезги башка с этой чертовой тонкой улыбочкой на губах.
И глаза в разные стороны летят.
Как у зомби.
Которым он лепил в головы заряд из нестандартных гаек и болтиков.
Встряхнулся, отгоняя наваждение.
Чушь. Матерый, сволочь, начеку все время. И если даже и подловишь самого - то у него свита. Толковая и грамотная.
А пуля из нарезного дырявит этот пенобетон за милую душу.
Два пулемета...
Сито.
Мысли облегчил, понизил градус, мысленно влепив Максу по ногам зарядом. Как Калгану.
И опять почуял нутром - нет.
Не срастается.
Не выходит даже и в мыслях понаслаждаться видом и воплями сукина сына, который его, барона Виктора, взял в правильную толковую осаду мягкими ласковыми ежовыми рукавицами и даже уже и дивергруппу прислал.
Потому что за Максом - Анклав.