Олег обжег пальцы догоревшей сигаретой, отбросил окурок, встал, прошелся, взял с полки яблоко. Хотел надкусить красный блестящий бок, но задумался. Яблоки принесла мама, бедная, вечно озабоченная мама... Она всегда волновалась то за здоровье Олега, то за отца, торопилась к своим больным, хлопотала по дому. Капитан Киселев разрешил свидание с родителями. Мать бросилась к нему, обняла и, видимо, едва сдерживалась, чтобы не расплакаться, а отец молчал. И показался совсем-совсем старым. Мама строго велела: «Ты, Олежек, говори правду, только правду», а отец сказал: «Я верю, сын, что ты защищался».
Конечно, если бы накануне не подвернулся Степка Крючков, наверное, ничего и не случилось бы. Надо же, нализался и свалился на центральной улице. Не мог же Олег его так оставить. Он вспомнил, как тащил Степана домой. Оказалось, у того была причина напиться: жена ушла и оставила Степана с годовалой дочкой. Откуда только берутся такие женщины? Ну, ушла к другому, бывает. Но бросить маленького ребенка?!. Когда друг чуть-чуть отрезвел и начал изливать свое горе, девочка проснулась, заплакала. Олег накормил ее, благо в холодильнике оказалось молоко. Потом Степан заснул, а девочка долго не могла успокоиться, и Олег никак не решался уйти, оставить ее с храпевшим на всю квартиру отцом. На следующий день он опять пришел к Степану. Нет, сначала зашел с ребятами в общежитие и кинотеатр, а часов в десять вечера, сказав Зине, что ему нужно побывать у одного знакомого, отправился к Степану. На этот раз Степан был трезв. Олечка спала, и они долго разговаривали. В основном говорил Степан. Жаловался, ругал жену. Сказал, что взял отпуск за свой счет, отвезет дочку к тетке в деревню и будет просить ее к осени переехать к нему. Олег оставил приятелю пятьдесят рублей: уходя, его жена забрала все деньги, до копейки. Посидел еще немного и заторопился: было уже половина двенадцатого. Что произошло потом, Олег помнил до мелочей. Когда он вышел из подъезда, накрапывал теплый дождь и на скамейках и в беседке никого не было. Олег пересек двор и, подходя к арке, услышал сзади быстрые шаги. Он оглянулся и в ярком свете люминесцентных ламп увидел приближавшегося мужчину. Он сразу узнал Сергея-парикмахера. Тот шел, шатаясь, видно, был пьян. Откуда он появился, Олег не заметил.
— Лавров, подожди! Есть дело! — издали крикнул Сергей.
Олег удивился, так как никаких дел с парикмахером не имел. Ему не хотелось разговаривать с пьяным, и он посоветовал:
— Пойди проспись, Сергей! Отложим все дела до завтра! — повернулся и вошел в арку. Он слышал, как Славин, выругавшись, бросился за ним и крикнул:
— У тебя не будет завтра. Я тебя кончу сегодня.
Олег не испугался, но его поразила наглость в общем-то всегда вежливого и тихого парикмахера. Он остановился и повернулся лицом к Сергею. Тот был в трех шагах. Олег увидел, как Славин выхватил из внутреннего кармана пиджака большой охотничий нож, замахнувшись, отвел руку в правую сторону и ринулся на него. Под аркой было очень светло, и Олег увидел в глазах парикмахера отчаянную решимость. Все остальное произошло почти мгновенно. Олег сблокировал вооруженную руку. Сергей взвыл, пытался вырваться, и Олег сделал бросок. Нож, звякнув, отскочил в сторону. Олег ждал нового нападения, но вдруг изо рта упавшего Славина поползла струйка крови. Олег бросился к нему, приподнял, попытался отыскать пульс, потом выскочил на улицу и, заметив пожилых женщину и мужчину, подбежал к ним, стал просить побыть с человеком, которому плохо, пока он вызовет скорую помощь. Те согласились и вошли в арку. Олег увидел других прохожих, заметил, как в глубине двора мелькнул чей-то силуэт. Он бросился к телефону. «Скорая» приехала очень быстро. Олег ждал, что скажет врач, нагнувшийся к Славину. Но тот, выпрямившись, развел руками, коротко бросил: «Убийство» — и приказал шоферу вызвать по радиотелефону следователя и милицию. Олег как-то сразу обессилел и, пошатываясь, преследуемый словами врача, побрел... Он сам пришел в городской отдел милиции. И вот с той ночи никак не может понять, что же произошло под аркой и куда делся выпавший из руки парикмахера нож. Олег хорошо запомнил его: широкое лезвие и белая ручка, скорее всего, из пластмассы.
Дорохов и Киселев вышли на улицу. Дорохов, высокий, подтянутый, походил на тренера спортивной команды. Он шел легко и свободно. Рядом с ним Киселев в темном, застегнутом на все пуговицы пиджаке изнывал от жары. Он надевал этот костюм редко, по торжественным дням. Сегодня он не хотел выглядеть провинциально перед столичным начальством, но теперь мучался от неуместного парада. Киселев рассказывал Дорохову, что их город был захолустным, но со строительством завода расцвел. Когда-то здесь — Киселев указал на окружавшие дома — были бараки, пустыри и мусорная свалка. В этом году построили кинотеатр. А раньше на его месте была толкучка, и сюда съезжались все окрестные спекулянты и жулики. Преступлений было много, значительно больше, чем сейчас.