— Нет, Харрисон, это всё не так, да, я давно люблю мистера Старка, но это не было планом, ты действительно мой лучший друг, и всё было по-настоящему! — искренне ответил Паркер, находясь в полнейшем шоке от обвинений, которые посыпались на него. Глядя на мокрые щёки Харрисона, он стал плакать тоже.
— Сынок, если тут кто и виноват, то это только я, слышишь? Если уж тут и дать кому-то в морду, то только мне! Питер сразу хотел тебе всё рассказать о наших чувствах и наших отношениях, а я так боялся твоей реакции и поплатился за свою трусость, — Тони встал между мальчиками, инстинктивно защищая своего возлюбленного после угроз Харри.
— Чувства? Отношения? Хотите сказать, что любите друг друга, да? Если сопоставить все те мелкие факты, которые я насобирал за эти две недели, то я могу сказать, что вы влюбились друг в друга с первого взгляда!? Не надо прикрываться чувствами, в то время как вы просто трахались! Я теперь всё четко вижу, папа, да он же твой фанат, он просто хотел тебя и своего добился! Воспользовался тем, что ты был уязвим после развода…
— Нет, Харрисон, всё не так, Питер действительно любит меня, а я люблю его, разве ты не заметил, каким счастливым я был, я никогда не был таким с твоим отцом, просто поверь в нас! Мы виноваты, что не сказали тебе, что скрывались от тебя, что не доверились тебе. Виноваты!!! Но поверь в то, что между мной и Питером всё по-настоящему, прошу, — Старк был готов упасть на колени от отчаяния, потому что видел, как темнеют глаза Харрисона от ненависти, которая была направлена на Паркера, но не на него.
— Ты веришь ему, а не мне? Да у него мать меняет мужей как перчатки, и яблочко недалеко укатилось от яблоньки! Он использует тебя! Ему нужен не ты, а твоя компания, твой бизнес, у него есть какие-то свои идеи, он что-то рассказывал мне, теперь всё становится ясным, эта тварь…
— Замолчи! Не смей говорить о нём так! — сорвался мужчина на крик, повергнув всех этим в шок. Питер уже был готов к тому, что его сделают козлом отпущения и Тони поверит своему сыну, а не его любви, но Старк встал на его защиту. Харрисона этот крик привёл в чувства, но ненадолго, потому что ярость разрослась до размеров атомного взрыва, который вот-вот должен был грянуть.
— Вот так, папа? Ты предпочитаешь его мне?
— Нет, сынок, прости, я не хотел повышать голос…
— Тогда тебе придётся выбрать! — Харри не соображал, как жестоко он поступает по отношению к любимому отцу, ещё более жестоко, чем сам Стив, которого он осуждал.
— Нет-нет-нет, прошу, не заставляй меня этого делать, — Тони в эту же секунду осознал, что вся ситуация обернулась самым худшим вариантом, который он себе даже не представлял. Сердце мужчины билось где-то в горле, не давая нормально дышать, перед глазами начинало всё плыть, но он отчётливо услышал следующее условие сына.
— Выбирай, папа! Либо он, либо я! Клянусь, ты никогда меня больше не увидишь, если решишь выбрать не меня! — жёстко сказал Харрисон, сам поражаясь своей холодной твёрдости. Он наблюдал, как бледнеет отец, какими безжизненными и пустыми становятся глаза Питера, потому что тот понимал, что родитель всегда выберет своего ребёнка, как бы ни была сильна любовь.
— Харри, малыш, — Старк закрыл лицо дрожащими руками, но по-прежнему оставался единственным, кто в этой комнате не плакал.
— Я собираю вещи и звоню папе! — Харрисон развернулся на пятках, собираясь уйти и не намереваясь и дальше разыгрывать здесь мелодраму.
— Нет! Я выбираю тебя, Харрисон! Тебя!!! Только не бросай меня! — в отчаянии выкрикнул Старк, убрав руки от лица. Он смотрел только на сына, потому что на возлюбленного посмотреть не мог: не смог бы вынести того, как больно сейчас Питеру от его слов.
Паркер весь сжался и дрожал, было нестерпимо больно не только в сердце, но и во всём теле, словно тысяча ледяных осколков пронзила каждый сантиметр его кожи, словно была сломана каждая косточка. Он рвано дышал, хватая воздух мелкими глоточками, но не винил никого из присутствующих. На месте Тони он сделал бы такой же выбор когда-нибудь, а на месте Харрисона... Что же, его он тоже мог отчасти понять, потому что тот не видел и не знал всего, что было на самом деле.
— Я думаю, тебе стоит улететь прямо сегодня, Питер, вещи можешь оставить себе. Если будут новости о твоём багаже, то я тоже об этом позабочусь, только не беспокой больше моего отца, — шмыгая носом, сказал Харри, а потом подошёл к Тони. — Идём, папа, если ты хочешь, то мы поговорим наедине, ладно?
— А с Питером я уже и попрощаться не могу? — процедил сквозь зубы Старк, он не мог поверить, что сын ведёт себя так хладнокровно, словно получает какое-то садистское удовольствие от своей мести.
— Боже, вы всё ещё хотите убедить меня в том, что вас связывают самые светлые чувства, а не только похоть?! — возмутился Харрисон, но никто уже его не слушал, потому что Тони набрался смелости и повернулся к Паркеру, заглянув в его глаза. Им всё было понятно и без слов, потому что на дне их карих глаз плескалось одинаковое отчаяние и безграничная любовь, но всё же сказать что-то было необходимо.
— Карапуз, ты навсегда останешься одним из самых лучших людей в моей жизни, и я… Блядь, я не мастер красивых слов, я люблю тебя. Но то, что было между нами, — видимо, ошибка, — последнюю фразу Старк почти что прошептал, потому что нужно было поставить какую-то точку, нужно было убедить и себя, и Питера в том, что не было у них никакого будущего. Нужно было в первую очередь убедить Паркера идти по жизни дальше, ведь у него всё впереди.
— Мы — не ошибка, мистер Старк! — твёрдо ответил Питер, сам не зная, откуда столько силы воли было в его голосе; он посмотрел не на Тони, а на Харрисона, словно ему пытаясь доказать, что ошибку здесь совершил лишь он, разрушив счастье друга, отца, да и своё тоже.
Мужчина ушёл к себе в комнату, а сын последовал за ним, Питер молча собрался, хотя собирать-то ему было особо нечего. Никто его не провожал, да и сам он не оглядывался, потому что это жизнь, а не кино, в котором в последний момент влюблённые герои бегут друг другу навстречу. Но в груди ещё теплилась надежда, но не на то, что кто-то нагонит его прямо сейчас, или то, что они все нормально поговорят. Нет, он верил, что его друг всё поймёт и придёт к истине, ведь любит своего отца. Паркер был уверен, что это ещё не конец…
Прошла целая неделя с отъезда Питера, и в доме Старка творилось что-то уму непостижимое. Харрисон не узнавал своего отца, который впал в полнейшую апатию, в такую депрессию, которой не было даже после развода с его вторым отцом. Но более того, Тони стал спиваться, запираясь вечером в своей комнате, а по утрам ему было так плохо, что Харри приходилось чуть ли не откачивать его. Мужчина блевал над унитазом, сходил медленно с ума, но ничего не говорил сыну, больше он ему ничего не пытался доказать. И тогда Харри сам начинал задумываться над тем, что, возможно, действительно лишил отца искренних отношений. Но потом вспоминал, как застал их во время секса, как они скрывались от него по дому, и эта обида снова выбивала его из колеи. Он убеждал себя, что поступил верно.
Харрисон привык, что это Тони всегда заботился о нём, всегда поддерживал, а сам он, провозившись с отцом буквально неделю, уже хотел сбежать куда подальше от подобных проблем. Продержавшись ещё несколько дней, он позвонил Стиву, и тот прилетел на следующий день.
Тони встретил бывшего в пьяном состоянии, нёс какой-то несвязный бред, ожидая, что Роджерс пришёл добить его и всё-таки забрать Харрисона с собой в Бостон, но, на удивление, Стив был крайне терпелив и, наоборот, помог Старку отлежаться и протрезветь.