Тутанхамон сидел молча и разглядывал искромсанную материю. Говорить он не собирался, потому что модулятор голоса был спрятан у него в кармане, а надевать средство конспирации при свидетелях он не хотел.
– Удушающая черная простыня! Ха-ха, три раза! - ухмыльнулась девушка, - Детские народные страшилки, гы!
– А точно, Юля, - серьезно глянул на напарницу Иван.
Тутанхамон послушно кивнул и спрятал кинжалы за пояс юбки. Наташа смотрела то на парня, то на девушку, так виртуозно исполнившую танец с холодным оружием.
– Кто вы, - прошептала она.
– Вожатые третьего отряда, - улыбнулся Иван. - Решили позвонить домой на ночь глядя, короче, случайно проходили мимо.
– Теория вероятностей сегодня ко мне благосклонна, - вздохнула девушка, щупая оторванный кусок ткани.
То, из чего неведомый доброжелатель сотворил черную простыню, было вовсе не похоже на бязь, ситец или сатин - обычные материалы для постельного белья. Колдовской лагерный артефакт соткали словно гобелен толщиной в полсантиметра. Ни Наташа, ни агенты раньше такого материала не встречали.
– Ну что делать будем? Разбудили, наверное, всех, - шепнула рыжая вожатая.
– Спать иди, и курить по ночам бросай, - наивно ответил Иван, - а еще лучше - вообще завязывай. Не любят кавалеры, что на белых конях разъезжают, прокуренных принцесс.
– После такого попробуй не брось, - перевела дух Наташа. - Что вы с простыней делать-то будете? Кощееву только не показывайте. Говорят, в прошлой смене вожатый из четвертого отряда принес ему красное печенье, так тот сказал, что это дети, шутники, гуашью покрасили и пьяным вожатым подсунули.
Иван нахмурился, а девушка закончила свой рассказ тем, что Ипполит Кощеев души не чает в детишках, а вожатых за людей не считает, хотя многие из них лет пять-шесть назад были его любимыми отдыхающими.
Наташа долго еще провожала взглядом странных коллег из третьего отряда. На сегодня ее жизнь была спасена. Девушка достала из кармана пачку сигарет и, с сожалением посмотрев на нее, бросила в урну. Завязывать надо. Не выйди она прикурить, не напала бы на нее простыня, сразу бы к Юльке молчаливой привязалась.
В коридоре корпуса Ивана с Тутанхамоном поджидал сюрприз. Они шли словно первобытные охотники, неся трофей в виде драного черного гобелена, как им наперерез выскочила Милагрес, широко расставив руки.
– Спаааать! - рявкнул Тутанхамон своим голосом.
Испуганный ребенок бросился бежать в свою палату.
– Зря ты ее так, мы и без того придурками выглядим. Сначала зверошоу в лесу репетируем, а теперь ты еще мужским голоском на весь корпус…
– Скажем, что это ты орал, - хихикнул экс-фараон.
– Наглая ложь, - вздохнул программист.
А девочка Милли стояла у входа в свою комнату и наматывала на ус все сказанное вожатыми. Но и это еще не все. Когда Юлечка и Ванечка с черной простыней скрылись за дверью, девочка прокралась и прильнула к ней ухом. Уж очень ей было интересно, что это вожатые с тряпкой по ночам бегают. Неужели костюм для шоу раздобыли.
– Так вот ты какая, готичная простыня! - Иван ходил вокруг расстеленной на полу ожившей детской легенды.
Бездыханная материя, естественно, не отзывалась. Программист, обойдя ее несколько раз, пнул, но тряпка не взмыла в воздух, и таинственного голоса не раздалось. Он сел на корточки и принялся прощупывать ткань. Ничего подозрительного. Обычный ковер-самолет, только без узоров, причем, после нанесения ему нескольких ножевых ранений, он скончался.
– Что с ней делать будем?
Тутанхамон уже переоделся в пижаму и снял надоевший за день парик.
– Дай я ее пощупаю.
Иван кивнул. Он знал о незаурядных способностях друга, поэтому не препятствовал. Парень пытался сканировать трофей, но потом он сел на пол и, скомкав, бросил испорченную детскую легенду в угол.
– В ней нет ничего особенного.
– Но она шептала мне 'молодая жизнь'! - не унимался Иван, - она меня чуть не запаковала в себя. И, знаешь, она точно такая же, как в байке, что наш маленький товарищ рассказывал: купила бабушка черную простыню, положила ее на диван, да и ушла в магазин. Так? Пришла с работы мама, тряпица подлетела к ней и сказала: 'Дай крови!' - а потом задушила. Вернулась со школы девочка, и с ней то же самое случилось. Остался только младший братец.
– Ну да, - кивнул Тутанхамон. - Ребенок вызвал милиционера, а тот разрубил простыню на куски.
– Значит, мы все сделали правильно! - обрадовался программист, - по инструкции.
Напарник молча кивнул.
– Никаких следов магии на ткани нет. Давай спрячем ее в мой чемодан.
– И кодовый замок повесим, - заговорщически добавил Иван.
Тутанхамон поддержал его начинание.
Милагрес, широко раскрыв глаза, внимала каждому слову, что доносились из-за двери. В ее детской головке пока не укладывалось - откуда в комнате взялось два мужчины, которые, судя по разговорам, щупали Юлю, и утверждали, что в ней нет ничего особенного, и при этом вспоминали жуткие истории. А под конец, небось, убили кого-то и хотели спрятать в чемодане. Надо спасать вожатую - промелькнуло в голове у девочки, и она изо всех сил налегла на дверь.
– Что это? - шепнул Тутанхамон.
– Зуб на рельсы, опять это занудство. Милля!
Иван подошел к двери и отворил засов. Девочка по инерции влетела в комнату, дико крича: 'Юля, что они с тобой сделали?' - Тссс, она спит, а я… роль репетирую.
Девочка безо всякого доверия посмотрела на вожатого, но вышла из комнаты. 'Фух, пронесло!' - подумал Иван, закрывая дверь.
Остаток ночи прошел относительно спокойно, если не считать того, что программисту пару раз пришлось гонять по коридору шалунов. Он не будил напарника, понимал: тому придется конспирироваться, чтобы заняться своими прямыми обязанностями. Да и пусть поспит 'девушка', она же двух человек от неминуемой смерти спасла.
Лагерная столовая была похожа на казарму, за исключением того, что на стенах художники нарисовали телепузиков, покемонов и микки-маусов. Краски для этого дали им не очень удачные, потому что через творение детских иллюстраторов образца двадцать первого века просвечивали рисунки волка и зайца, кота Матроскина и льва Бонифация, несколько облупившиеся и замазанные в некоторых местах заплатками из шпатлевки.