Лора и Мэри никогда не играли на сером камне по утрам и никогда не оставались там до захода солнца, потому что утром и вечером мимо него проходило стадо.
Своими копытами оно поднимало страшный топот, а вскинутые рога мелькали совсем близко. Позади стада шел Джонни Джонсон, пастушонок. У него было круглое красное лицо, круглые голубые глаза и светлые, изжелта-белые волосы. Он ухмылялся им, но сказать ничего не мог. Он не знал тех слов, которые понимали Лора и Мэри.
Как-то ближе к вечеру, когда они играли в ручье, папа позвал их с собой. Он собирался идти к камню встречать стадо.
Лора запрыгала от радости. Она никогда так близко не подходила к стаду, а рядом с папой ей было совсем не страшно. Мэри шла с неохотой и старалась держаться поближе к папе.
Стадо уже приближалось. Его рев становился все громче. Вокруг него поднималась тонкая золотистая пыль.
— Они уже близко! — сказал папа. — Забирайтесь сюда!
Он поднял Мэри и Лору на камень, оттуда они стали смотреть.
Мимо них хлынул поток спин — рыжих, белых, коричневых, черных, пестрых. Животные бешено вращали глазами, облизывали языками плоские носы, угрожающе наклоняли головы с острыми страшными рогами. Но Лора и Мэри были в безопасности на высоком сером камне, а папа стоял, прислонившись к нему, и внимательно глядел на стадо.
Оно уже почти миновало камень, когда Лора и Мэри заметили самую красивую корову, какую им когда-либо приходилось видеть, — небольшую, белую, с рыжими ушами и рыжим пятном на лбу. Белые рожки загибались внутрь, как будто указывая на это пятно. А на белом боку, как раз посредине, у коровы было совершенно правильное кольцо из рыжих пятен — каждое величиной с розу.
Даже Мэри подпрыгнула от восторга, а Лора закричала:
— Глядите! Глядите! Папа, гляди, у коровы на боку венок!
Папа засмеялся. Он помогал Джонни Джонсону отделить корову от стада.
— Подите сюда, девочки! — крикнул он. — Помогите отвести ее в хлев!
Лора спрыгнула с камня и подбежала к нему, крича:
— Папа, неужели она и вправду наша?
Маленькая белая корова зашла в хлев, и папа ответил:
— Это наша корова!
Лора повернулась и со всех ног бросилась к землянке. Она ворвалась туда с криками:
— Мама! Мама! Иди скорей, погляди на корову! У нас корова! Ой, мама, до чего же она красивая!
Мама взяла на руки Кэрри и пошла посмотреть.
— Ах, Чарльз! — только и сказала она.
— Она тебе нравится, Каролина? — спросил папа.
— Но как же, Чарльз... — сказала мама.
— Я купил ее у Нельсона, — сказал ей папа. — Расплачусь с ним поденной работой. Нельсону нужен помощник в жатву и в сенокос. Ты только погляди на нее. Это же прекрасная дойная корова. У нас будет молоко и масло, Каролина!
— Ах, Чарльз, — сказала мама.
Дальше Лора не стала слушать. Она повернулась и опять со всех ног помчалась в землянку. Там она схватила со стола, накрытого к ужину, свою жестяную кружку и кинулась обратно.
Папа привязал красивую белую корову в отдельном маленьком стойле возле стойла Пита и Рыжего. Она стояла там и мирно жевала жвачку. Лора присела рядом с ней на корточки. Осторожно держа в одной руке кружку, она другой рукой взяла корову так, как это делал папа, когда доил. И в самом деле, в кружку ударила струйка теплого белого молока.
— Силы небесные! — воскликнула мама. — Да вы посмотрите на эту девочку! Что это ты делаешь?
— Я дою корову, мама, — ответила Лора.
— Только не с этой стороны, — поспешно сказала мама. — Она же тебя лягнет.
Но добродушная корова только повернула голову и кротко посмотрела на Лору. Вид у нее был удивленный, но она не лягалась.
— Доить корову надо всегда справа, — сказала мама. А папа сказал:
— Вы только поглядите на мой Бочонок! Кто научил тебя доить?
Лору никто не учил доить, просто она видела, как это делает папа. А теперь все смотрели, как доит она. Струйка за струйкой молоко звонко ударялось о дно кружки; потом, струйка за струйкой, оно урчало и пенилось, пока белая пена не поднялась почти до краев.
Тогда папа, мама, Мэри и Лора отпили по большому глотку этого теплого, вкусного молока, а все, что оставалось, допила Кэрри. После этого они, довольные, стояли и смотрели на чудную корову.
— Как ее зовут? — спросила Мэри.
Папа рассмеялся и ответил:
— Ее зовут Венок.
— Венок? — повторила мама.
— Нельсоны звали ее каким-то норвежским именем, — сказал папа. — А когда я спросил, что оно значит, миссис Нельсон сказала: «Венок».