Лири извлек пару патронов из кармана джинсов и, осторожно раскрыв пистолет, перезарядил его.
— Не могу. Он мне нужен. Для одного важного дела.
— Да-а? — спросил рыбоподобный, улыбаясь и сочась любопытством. Лири подумал, что теперь он похож еще и на кота. — А для чего он тебе нужен?
— Убить президента, — ответил Лири, констатируя факт.
Оба охотника расхохотались, правда, смех их оказался слишком коротким, они внезапно посмотрели на Лири по другому. Лес был неподвижен, но птицы щебетали, и сверчки пели, и эти звуки, вероятно, казались чересчур громкими для этих двоих.
— А для чего вы хотите сделать это, мистер? — спросил тощий, пытаясь изобразить улыбку и пока еще надеясь, что это была глупая шутка. Лири пожал плечами.
— А для чего ты убил эту птицу, засранец?
Первым он пристрелил толстяка…
На круглом столе офиса Сэма Кампаньи в Старом Административном здании были разложены пять фотографий Митчела Эндрю Лири.
Лири в футбольной команде старшеклассников, старающийся выглядеть сурово.
Лири улыбается в компании друзей по колледжу.
Лири — молодой армейский офицер с непроницаемым лицом на привале в Камбоджийских джунглях.
Лири — сияющий жених рядом со своей раскрасневшейся миловидной черноволосой невестой.
Лири — небритый подозрительный субъект на розыскном фото.
«Фотографии легли как причудливая сдача карт. И все покеры, — язвительно думал Хорриган. — И что пользы от них всех?»
За круглым столом вместе с Хорриганом и его партнером Д’Андреа присутствовали сам босс Сэм Кампанья, Коппинджер из ЦРУ и по одному представителю ФБР и местной окружной полиции. Хорриган прекрасно знал их обоих — инспектора Роулинса и капитана Хадарда.
— Все последнее время мы пытались вычислить Лири, — говорил Коппинджер. — может быть, ФБР повезет больше, чем нам.
Роулинс, темноволосый морщинистый мужчина за сорок, заявил:
— Если мы будем работать вместе — может быть.
Хорриган оторвался от свадебной фотографии, которую рассматривал, и спросил:
«А Секретной службе тоже можно поучаствовать? Теперь-то?»
Роулинс уставился на Хорригана, но, никак не отреагировав, продолжил:
— С его отпечатками пальцев и этими фотографиями мы…
— С чего ты вдруг решил, что эти фотографии нам смогут пригодиться? — Хорриган бросил фотографию на стол и смешал ее с остальными. — Большинству из них никак не меньше пятнадцати годочков. Самой свежей и той добрый десяток, да еще и туманна, как смерть. Снимок на правах из Колорадо до сих пор самое ценное, что у нас есть.
Коппинджер покачал головой, соглашаясь:
— Надо думать, что человек типа Лири постарается держаться подальше от объективов.
— Недурно, Холмс, — подтвердил Хорриган. — В любом случае этот дьявол позаботится об изменении своей внешности. К тому же, он имеет неслабую подготовку в этом вопросе, не правда ли? Это и ежу понятно.
Коппинджер кивнул.
— Все они бесполезны, — продолжил Хорриган, обращаясь прямо к Кампанье и указывая на снимки. — Если мы не подберем на компьютере несколько первоклассных вариантов.
— Согласен, — сказал Кампанья и повернулся к поседевшему, но черноусому капитану Хадарду. — Фил, я бы хотел, чтобы по твоему ведомству Лири проходил как перебежчик. Лишняя огласка нам совершенно ни к чему.
Хадард не возражал. Потом, глядя на армейскую фотографию, он уныло произнес:
— И все-таки не понимаю, зачем этому человеку, столь достойно служившему своей стране — солдату высшей репутации — понадобилось убивать собственного Верховного Главнокомандующего…
— Честно? — переспросил Хорриган. — Какая, к черту, честь заключается в «мокрых делах»?
— Кстати, что он за птица на самом деле? — обратился Кампанья к агенту ЦРУ.
Вздох Коппинджера стоил целой истории. Он извлек папку из своего портфеля и начал:
— Джентльмен, о котором мы говорим, в высшей степени квалифицирован…
Он передал Хорригану два черно-белых снимка.
— Человек на фотографии — бывший соратник Лири и его ближайший друг. Он, по нашей просьбе, отправился к Лири домой в Сан-Антонио, чтобы убедить его пройти курс реабилитации и переподготовки.
На фото была запечатлена обстановка знакомой Хорригану гостиной в доме Лири. Только у каменного камина лежал человек в костюме и галстуке в неестественной позе. Лицо его осталось за пределами фотографии. Но Хорриган сразу все понял. Горло мужчины было перерезано от уха до уха. Кровь залила перед рубашки и ковер. Конечно, на снимке кровь была черной. Но, почему-то, именно это заставляло ее казаться еще красней.