Правда, вышеупомянутый битый гитлеровский фельдмаршал Манштейн в книге, написанной после войны, тщился уверить в обратном. С этой целью он утверждал, что догадывался о возможной "попытке" советских войск "разгромить находящуюся еще в стадии формирования группу Ланца"{165}, т.е. харьковскую группировку фашистских войск.
Нелишне заметить, что эта группировка, которая, по словам Манштейна, была "еще в стадии формирования", обладала, однако, достаточными силами, чтобы сдерживать некоторое время наступление двух советских армий - 69-й и 3-й танковой - к востоку от Харькова. Ведь отходить она начала лишь после показанного выше обходного маневра войск 40-й армии, грозившего этой группировке окружением.
Что же касается "догадок" Манштейна относительно намерения нашего командования разгромить группу Ланца, т. е. наступать на Харьков с целью его освобождения, то бывший гитлеровский фельдмаршал явно придумал их. Это видно из содержания документов немецко-фашистского командования, относящихся к концу января и началу февраля 1943 г. Некоторые из них действительно касались боев в районе северо-восточнее Харькова. Но речь в них шла отнюдь не об угрозе атаки Красной Армии с этого направления в самые ближайшие дни.
Так, предложения Манштейна, сделанные им Б разговоре по телефону с начальником генштаба Цейтцлером 19 января, а затем в телеграмме от 31 января, относились к планам собственных наступательных действий немецко-фашистских войск в этом районе. Суть же этих планов выясняется при ознакомлении со стенограммой совещания Гитлера и Цейтцлера 1 февраля 1943 г. Последний при обсуждении вариантов "удержания Донбасса" доложил фюреру о создании "наступательной группировки в районе Харькова", подчиненной Манштейну. Далее он заявил буквально следующее: "Для того чтобы нормализовать и облегчить положение в этом районе, мы подготовились здесь к нанесению удара с севера на юг"{166}.
Итак, удар на юг, причем "вспомогательный"{167}, из района северо-восточнее Харькова с целью содействовать удержанию Донбасса. В этом и состояло предложение Манштейна. Но ясно, что такой план, если бы даже он был осуществлен, ни в какой мере не относился к наступлению Красной Армии на Харьков из района Воронежа. Более того, выполнение этого плана намечалось на весьма неопределенный период, во всяком случае на конец зимы - "еще до начала распутицы"{168}. Все эти факты - лучшее свидетельство того, что наступление войск Воронежского фронта на Харьков явилось для противника совершенно неожиданным.
Можно допустить, что фашистское командование имело сведения о составе войск, окруживших 2-ю немецкую армию. В частности, ему, несомненно, было известно, что в районе Горшечного и Старого Оскола действовала наша 40-я армия. Но ведь это была общевойсковая армия. Вот почему неожиданным для противника оказалось ее использование для наступления из указанного района непосредственно на Харьков, да еще в обход города с северо-запада и запада. Поскольку противнику, видимо, и в голову не приходила такая возможность, то его силы на этом направлении ограничивались лишь войсками, отступившими незадолго до того за р. Оскол.
Таким образом, 40-я армия появилась там, где враг ее никак не ждал. Он явно просчитался. Мы же воспользовались этим и осуществили свои замыслы согласно плану. Ни сопротивление противника, ни снежные заносы и свирепствовавшая 6-10 февраля пурга не помешали нашему стремительному наступлению. За несколько дней армия прошла с боями свыше 180 км и ударом во фланг и в тыл противника обеспечила освобождение Харькова поисками Воронежского фронта.
* * *
Высокие темпы наступления войск 40-й армии были достигнуты в основном благодаря подготовительным мерам, подобным тем, которые мы провели перед началом Воронежско-Касторненской операции. И на этот раз каждая дивизия и бригада имела достаточное количество лошадей и саней. Она могла успешно пользоваться ими не только для подвоза материальных средств, но и для ускоренной переброски войск. Всем этим, в частности, объясняется и тот факт, что 40-я армия подошла к Харькову значительно раньше 3-й танковой, хотя последней для этого пришлось преодолеть всего лишь 110 км, т. е. на 70 км меньше.
Интересны и сравнительные данные о темпах наступления армий Воронежского фронта в целом за период проведения трех наступательных операций в январе-феврале 1943 г. Самыми высокими (14,5 км в сутки в среднем) они были у 40-й армии, достигшей также наибольшей глубины проникновения на обороняемую противником территорию (670 км по оси движения){169}.
Этим я ни в коей мере не хочу умалить значение действий 3-й танковой и 69-й армий, отразивших удар главных сил танкового корпуса СС и не допустивших его маневра в сторону Белгорода. Речь идет о том, что в условиях снежных заносов сани легко мчались там, где с трудом проходили машины. В заслугу командованию дивизий и бригад 40-й армии следует поставить то, что они позаботились обеспечить себя конно-санным транспортом.
Февральская операция по освобождению Харькова явилась новым ярким свидетельством высоких моральных и боевых качеств войск Красной Армии, которые в трудных условиях зимы проявили массовый героизм и личную отвагу при выполнении поставленных задач. К сожалению, дальнейший ход событий привел к тому, что вторая столица Украины вновь оказалась в руках врага, правда ненадолго.
Глава XIV. Образование южного фаса Курской дуги
I
Противнику вскоре удалось не только опять захватить Харьков, но и несколько потеснить войска Воронежского фронта к северо-востоку. Это обстоятельство не оказало существенного влияния на стратегическую обстановку в целом и не приостановило начавшийся под Сталинградом поворот хода войны в нашу пользу. Тем не менее об этих событиях не следует забывать хотя бы для того, чтобы не повторять ошибок, ибо как раз тогда снова, быть может в последний раз в таком широком масштабе, дала себя знать та недооценка сил врага, которая прежде не раз приводила к отрицательным последствиям.
Вот как это было.
Еще 12 февраля, во время боев на ближних подступах к Харькову, 40-я армия получила следующий боевой приказ:
"1. Армии по взятии Харькова, не позднее 13 февраля 1943 г. приступить к перегруппировке и выполнению повой операции - наступлению в направлении Грайворон, Ахтырка с фронта Казачья Лопань, Дергачи. Ближайшая задача - не позднее 17. 2. 1943 г. выйти главными силами на рубеж Краснополье, Славгород, Пожня, Спорное. Дальнейшая задача-к 21 февраля выйти на линию города Лебедин.
2. Боевой состав армии - прежний, кроме 303-й стрелковой дивизии, которая переподчиняется 38-й армии с выходом последней на рубеж Обоянь, Верхопенье...
5. 5-й гвардейский танковый корпус иметь на левом фланге, которому не позднее 19 февраля овладеть городом Ахтырка..."{170}
Так мы узнали, что нам нужно провести четвертую за период с 12 января наступательную операцию. Как и прежде, ее следовало готовить в ходе завершения предыдущей операции, без какой-либо оперативной паузы и снова с поворотом фронта наступления армии. На Харьков мы наступали в юго-западном направлении, а после овладения им должны были выводить войска на север и наступать в северо-западном направлении - на Лебедин.
Задачи, поставленные командованием Воронежского фронта 40-й, а также и другим армиям, вытекали из его далеко идущих планов наступления на Киев и Чернигов. Отвечали ли эти задачи сложившимся в тот момент условиям обстановки, а также возможностям войск фронта?
Позади у нас были три успешно проведенные наступательные операции. Войска фронта стремительно прошли в трудных условиях много сотен километров. Больше месяца они непрерывно вели напряженные бои. Все это не могло не сказаться на их состоянии, тем более, что в ходе наступления фронт не получал усиления. Численность личного состава его войск в результате потерь, особенно ранеными, значительно сократилась. В дивизиях насчитывалось по 3,5-4 тыс. человек{171}. Войска нуждались хотя бы н кратковременном отдыхе, с тем чтобы заодно восполнить понесенные потери в живой силе и вооружении, подтянуть отстававшие тылы и подвезти боеприпасы и горючее. Словом, самое лучшее, что мы могли сделать, это приостановить наступление, закрепиться на достигнутых рубежах и как следует приготовиться к нанесению новых ударов по врагу.