«Жаль, что Леир не встречает вас, гости, с почётом…Но угощайтесь, его вы увидите завтра!Он, лишь вернувшись, уехал в леса золотые,Чтоб отдохнуть от сражений, ему ненавистных,
И помечтать о невесте своей и о мире».Мать улыбалась, отец же нахмурился: «Верно,Сыну приятней мечтать по лесам о невесте,Петь о ней песни, чем рядом – красой любоваться.
Мелиэль долго ждала – дождалась, наконец-то!Сын мой, едва прискакав…» «Не сердись, он – мечтатель, —Мать-королева ему возразила с улыбкой. —– Пусть же мечтает, коль может ещё после битвы.
Эльфу мечтать не зазорно: и сны, и надежды —Все его сбудутся. Радость легко бесконечноЖдать, если знать, что она никогда не иссякнетИ не исчезнет. Но эльфов порой убивают…»
И отвернулась она, чтобы спрятать тревогу…Дети её – для почёта и славы, нарочно —Сами гостям подносили напитки и яства,И зазвучали в шатре и под небом открытым
Чудные песни. И гости внимали им долго,И показалось, что сказка – реальностью стала,Нет ни беды, ни болезни, ни скуки, ни страха.Только Альне всё искала услышать тот голос,
Кто бы мог петь? Но никто ею узнанным не был.Так неужели в лесу пел тот самый царевич?Нет, мать сказала, Леир далеко уезжает,Голос его не могли услыхать при дороге.
Вышла Альне из шатра и коня отыскала —Здесь не водили коней запирать на конюшне,А оставляли пастись – никогда не ушли быЛошади, дивного места покинув не в силе.
Тут и решилась Альне, никому не сказавшись.Ночь так светла, так ярка и понятна дорога —Светится, точно её изнутри освещают,Что заблудиться нельзя. И Альне ускакала.
И любовалась ночным, сладко пахнущим лесом,Звёзды считала, цветы закрывала руками,Трогала ветки, и ветки чуть слышно звенели;И колыбельные пели незримые птицы.
Было не страшно совсем, она ехала дальшеИ добралась до ручья, ледяного, ночного,В нём умывалась и долго сидела в забвеньиРядом, и всё ей казалось, что слышится песня.
Так ей хотелось догнать эту песню скорее,Что далеко забрела. В полночь звёзды исчезли,Кроны деревьев сгустились, светило ночноеСкрылось. Ни зги не видать, и пропала дорога,
Странные звуки и чёрные шёпоты злыеВдруг обступили. Альне ещё долго держаласьИ не пугалась, но тени ночные сильнее:Те, что мерещатся – много страшнее реальных.
Спешилась – ехать нельзя, направленья не видно.Где-то отец и сестра её ищут, наверно,Вот уж забота теперь для хозяев! (ДосадаСтраха сильнее; клянет свою смелость и глупость…)
«Стой и не бойся», – внезапно послышался голос,Был он негромким, но вздрогнула дева невольно.Впрочем, и этих двух слов ей хватило – узналаВ голосе этом звучание песни волшебной.
Конь ускакал – он, наверное, встретил товарку,Где-то вдали раздалось их приветное ржанье.Поступи эльфов не слышно. Но чувствует дева,Что незнакомец стоит рядом с ней, очень близко.
«Что мне бояться? Тебя ли? Тебя не боюсь я.Лес привечает меня, я ему не чужая».«Кто ты, и как оказалась здесь? Ты – не эльфийка.Что может делать в чащобе моей вековечной
Смертная дева? Неужто милы ей напевыДревнего леса, который за долгие годыНе потерял ни листа, ни цветка не доверилДаже эльфийским рукам – ни сорвать, ни потрогать?»
Голос его был насмешливым, звонким, весёлым,Но и притом – голос воина, а не ребёнка.«Нет, не эльфийка, и ты меня вовсе не знаешь,Впрочем, узнал бы, домой поутру возвратившись,
Но, и узнав бы, не думаю, чтобы заметил.Младшая дочь я царя Таруила, к вам в гостиНынче приехали мы, и, хоть ты не встречал насВ синих шатрах, в золотистых закатных воротах
И не сидел за столом, с нами пир разделяя,Я тебя знаю: Леир, ты – царевич эльфийский,Слышала песню твою я в лесу по дороге,Как ты опять далеко оказался от дома?»
Смело она отвечала, но руки дрожали,Голос звенел от волненья и нового страха,Словно с судьбою она повстречалась в чащобе,И ничего ни важней, ни страшней не случится.
«Да, я гулял у шатра, но домой не хотелось,Снова вернулся сюда, надо было подумать,Вспомнить деревья, верхушки которых уж в небе,Корни услышать, которые глубже, чем воды,
Тихое слово подземных ключей быстротечных,Что на поверхность выходят лишь в чудо-озёрах…»«Слышала в песне твоей я о звёздных озерах,Слышала и восхваление деве хрустальной,