Впрочем, должно быть, что мать моя, чувствуя сердцем,Нынче его успокоит – ей много известно,Слышит беду, и предчувствует войны и лихо,Но и спасение зрит. И сейчас она видит,
Что из чащобы тебя возвращу невредимой,Будет сестра твоя рада, отец успокоен».«Сам обещал, а теперь обещанья не держишь!Ты же сказал, что отец мой давно не в волненьи…
Только одним бы глазком посмотрела на чудо,Лишь на секундочку в озеро то заглянула…»И, отказаться ещё от мгновенья не в силах,Тихо кивает Леир. «Хорошо, мы поедем».
***
И поскакали они, друг на друга не глядя,И всю дорогу молчали. И вот расступилисьШире деревья, аллея возникла леснаяИ привела на обрыв – на опасную тропку.
Спешились оба. Леир показал, где спускаться.Словно упали они в необъятное небо:Синее сверху, и синее озеро снизу,Блюдце лесное, с зеркальною яркою гладью.
По берегам его – белые в цвете деревья,Тёмные ели подход обступают к мосточку.Ниже спустились – и озеро стало блестящейЧёрною гладью небесною, звёзды в глубинах.
Небо с водой поменялись как будто местами,И опрокинулось солнце, и стало луною,И отразила вода необъятную вечностьДальних светил, неизвестных миров потаённых.
«Найле, волшебное озеро, здесь твой царевич,Прибыл сегодня к тебе я с почётною гостьей,Дочерью смелого друга, царя Таруила,Ради меня покажи, что позволено, деве».
И обратился к Альне: «Подойти надо ближе,Только с тобой поведёт сейчас Найле беседу,То, что захочет само – только то и покажет,Может, судьбу, а, возможно, лишь дальние страны…»
Дева по шаткому мостику ближе подходит,В тёмные воды глядит. Сразу звёзды исчезли.Вновь непроглядна вода, как поверхность у камня,Нет отражения вовсе. «Наверно, не хочет
Найле со мной говорить, – тут Альне прошептала, —Даже лица моего показать не желает…Может, судьбы у меня никакой и не будет?Может, я сгинула прежде ещё, чем узнала?»
«Так отродясь не бывало», – Леир, изумлённый,К ней подошёл, опечаленный, встал с нею рядом.Тотчас вода замерцала, и брызнул нежданныйСвет из неё, отразившей Альне и Леира.
Но отражались иначе они: близко-близкоБудто стояли, и оба в лазурных одеждах,За руки взявшись, склонялись друг к другу главами,Низко над ними – венцы, словно обручи… Нижний —
– Красный, сплетён из колючих шиповника веток —Обе главы покрывает один, как короной.Выше, над ним – ослепительно яркий и белый,Соткан из лилий, чистейших и пахнущих дивно.
Эльф отшатнулся – он в ужасе: что происходит?«Это ошибка! Наверное, Найле ошиблось…Мы не должны были вместе смотреть в его воды,Вот и решило оно, что привёл я невесту…
Но не слыхал никогда, чтоб венцы… чтобы оба…»Эльф и Альне повернулись друг к другу в испуге:Дева дрожит, а Леир, пребывая в смятеньи,Слова не может сказать, отвернуться не в силах.
«Что тут стоять? – голос стал отчуждённо-усталым, —Ждут нас домой», – и Альне повернула обратно.…Кони летят, скачет эльф, напролом, без дороги —Ветер не смог бы догнать, но Альне не отстала.
Ловко сидит на коне, управляет небрежно,И на лице у неё – ни волненья, ни гнева.Только решимость одна, только горькая твёрдость.Эльфа она догнала и коня развернула,
И, скакуна удержав, преградила дорогу:«Друг мой, Леир, от чего ты бежишь? Не пугайся.Мелиэль ждёт тебя. Озеро просто ошиблось.Ты приведёшь в нужный час к нему чудо-невесту,
Деву хрустальную, вечное утро – эльфийку.Будешь ты счастлив, венец у вас будет из лилий,Будете петь под Вечерней Звездой и у моря,И на закате в лесах золотых и невинных.
Ночь же забудь, и забудь поскорей это утро.Я никому не скажу про виденье дурное,Не попрошу и ни песни теперь, и ни взгляда,Участь моя – не забота царевичей вечных».
И поскакала вперёд, словно знала дорогу,Не обернулась ни разу, не молвила слова.Лишь у ворот удержала коня, поджидая;Въехали вместе они, и темны были оба.
Ждали отец и сестра – из шатра появились.Спешились всадники. Все поклонились друг другу.«Царь Таруил, возвращаю тебе я царевну,Встретились мы на дорогах лесных этой ночью».