Выбрать главу

– Благодарю вас, леди Уитроу. Но думаю, вы меня не так поняли. У меня нет предубеждения против аристократов. Я сам из их числа. Но я заметил, что личные качества человека нередко важнее, чем родовитость. К сожалению, часто путают социальное происхождение с общественной полезностью человека. Сплошь и рядом приходится иметь дело с людьми из знатного сословия, но с ограниченным умом. Нет ничего более печального. – Все молчали. Он откусил бисквит, прожевал его, после чего продолжил: – Думаю, вы служите этому прекрасной иллюстрацией.

Его перебила леди Виола:

– Осмелюсь сказать, то, что вы говорите о титулованных особах, полная правда. Помните лорда Герренфорда? Он просто ничтожество. Его бедная жена – не знаю, как она его терпит, – как-то доверительно мне сказала... о, возможно, мне об этом не стоит говорить.

Она повернулась к Мэй в надежде получить совет. Леди Мэй похлопала ее по руке:

– Ты очень правильно заметила, дорогая Виола, думаю, тебе нечего смущаться. Мы все знаем лорда Герренфорда достаточно хорошо, чтобы согласиться с такой оценкой.

– О, спасибо, дорогая, – поблагодарила Виола.

Все это произошло очень быстро. Роман снова повернулся к своей собеседнице. Должно быть, он очень к ней привязан. Когда все мужчины были у окна, он все время сидел возле нее.

Прошло всего две недели с тех пор, как этот непостоянный человек приходил в дом Тристы. На балу он увивался за ней, изображал страдание и раскаяние, а теперь, как собачка, не отходит от какой-то новой знакомой.

В Тристе вспыхнул огонь мщения. Теперь она знает, что он не изменился! Его характер определенно не улучшился с того времени, когда он беззаботно играл ее чувствами. Как хорошо, что она ничего не сказала ему об их сыне! Могли такой ветреник заботиться об Эндрю? Определенно нет.

– Триста, дорогуша, – обратилась к ней леди Виола, – я слышала, что у тебя очаровательный сын. Твоя тетушка души в нем не чает. Как он себя чувствует в новом доме?

– Спасибо, хорошо. Он любит парк, и для него одно удовольствие бывать там.

– Ты хочешь послать его в Итон или Харроу?

– Я... не решила.

– А в каком учился его отец?

– Ну... мой муж. А... э... Думаю, в Харроу.

– У мальчика есть учитель?

– Сейчас нет. Я учу его кое-чему, но он еще очень мал.

– Я уверена, что он захочет пойти по стопам своего отца, – произнесла Мишель, не подозревая, насколько опасную тему начинает. – Он восхитительный мальчик. Но сейчас он занят только игрой с корабликами. Похоже, он хочет стать морским капитаном. Как и его отец.

– Так его отец был капитаном? Он был убит в бою? – заинтересовалась леди Виола.

– Капитан Фэрхевен? – подхватилаледи Уитроу, заинтересовавшись разговором, когда услышала знакомую фамилию. – Я знаю Фэрхевенов из Суррея. Он им не родственник? – Она задумчиво постучала пухлым пальцем по подбородку. – Хотя я не помню, чтобы они потеряли сына. Какое у него было второе имя?

О Боже! Какое имя можно выдумать для мужчины? У нее в голове не нашлось ни одного! Когда-то она рассказала Эндрю героическую историю о том, как погиб его отец, пытаясь спасти экипаж. Но если бы такая история действительно произошла, она бы непременно попала в газеты. Так что надо для этих дам выдумать что-нибудь другое.

Положив руки на колени, Триста нерешительно открыла рот.

– Разве вы не видите, что она не хочет о нем говорить? – вступилась леди Мэй, накрыв ладонью трясущуюся руку Тристы. Она повернулась к леди Уитроу: – Это все еще очень болезненно.

По лицу леди Уитроу было видно, что ей не понравилось вмешательство тети Тристы. Они не демонстрировали свою нелюбовь друг к другу, но и не скрывали. Уитроу мрачно посмотрела на леди Мэй, не желая прекращать разговор.

– Мне сказали, что это было всего несколько лет назад. Мальчику сколько сейчас – пять лет?

– Она очень его любила, – не отступала Мэй. – Ей трудно о нем вспоминать. Они провели всего год вместе, прежде чем он погиб в море. – С повлажневшими глазами она произнесла: – О, бедный мальчик!

Но тут Триста толкнула ее коленом, и она осеклась. Триста опасливо оглянулась на Романа и пожалела об этом. Она могла выдать себя, если бы он заметил страх на ее лице.

Он заметил не только страх, но и колено и очень удивился.

– Ты видел, как пренебрежительно она ко мне отнеслась? – прошептала Грейс, когда они выстроились в очередь к столу с закусками.

Держа ее тарелку, Роман решил не отвечать, рассудив, что его сестре нужно просто меньше обращать внимания на мелкие уколы.

Именно из-за таких уколов сестра решила больше не появляться в свете. Она не хотела, чтобы другие видели, как она волнуется и у нее перехватывает дыхание. Ее сердце билось так быстро, что начинало болеть, так что она боялась упасть от сердечного приступа. Однако пять докторов, последовательно приглашенных Романом, не нашли у нее никакой сердечной болезни. Позднее он понял причину жалоб Грейс. У нее разыгрались нервы. Его худшие опасения подтвердились.

Он решил все же брать ее в свет. Роман обнаружил, что его волнует ее судьба. Именно к Грейс он вернулся, когда после встречи с Тристой понял, что у него больше никого нет. Он обнаружил, прожив многие годы отдельно от Грейс, что она все еще понимает его лучше всех. Точнее, она была одной из двух женщин, которые его понимали. Ему захотелось иметь близкого человека. Да и сестре с ее страхами перед городским обществом нужна была поддержка.

Поначалу он решил проводить ее в сад се городского дома; непрерывно поддерживая разговор, он смог продержать сестру за стенами дома около четверти часа. Потом они совершили прогулку по улице, огибающей ее дом. Затем отправились в парк в центр города. Каждая победа придавала Грейс смелости, но только в обществе Романа, который постоянно занимал ее разговором. Он спокойно беседовал, прогоняя ее тревожные мысли, и постепенно она несколько успокоилась.

Пользуясь ее радостью от победы над собой, Роман убедил ее принять приглашение на чай у леди Виолы. Грейс согласилась только при условии, что он не оставит ее, и как только она почувствует сердцебиение или ей станет неприятно, она сможет извиниться перед присутствующими, и Роман проводит ее обратно.

Роману доставляло удовольствие его новое занятие. Он даже отказался от полуденной встречи с Аннабеллой в ее постели – это уже не рождало в нем такого нетерпения и интереса, как раньше, – чтобы быть здесь, со своей сестрой, и разговаривать с ней.

То, что здесь появилась Триста, было досадно. Это могло смутить Грейс. Потому, завидев Тристу, он тут же постарался занять свою собеседницу оживленным разговором. А ему не терпелось посмотреть – она такая же красавица, как и прежде? Он не мог понять – ему ли одному она кажется очаровательной? На его взгляд, она была одной из самых красивых женщин, каких он только знал. Она всегда его восхищала. И худеньким ребенком с умными глазами. Когда он начинал дразнить ее, эти глаза становились узкими и злыми. Вернувшись из университета, он увидел просто ошеломляющее создание, в которое влюбился с первого взгляда. Когда Триста уходила от него, она выглядела как разъяренная кошка, не желая понять, что его поступки объясняются всего лишь несовершенством мира.

– Она даже не посмотрела в нашу сторону, когда нас представляли обществу, – сказала Грейс, бросив взгляд в направлении женщин. – Наверное, она считает себя лучше нас, после того как семья ее отца решила ее признать. И не говори мне, что она меня не узнала. Я же не изменилась за это время так сильно, верно?

– Она лжет, – негромко произнес Роман, не заботясь, слушает его сестра или нет. – Когда она говорила, то перебирала ногами под юбкой, словно схваченный за уши кролик.

– Да, я стала выше, – продолжала Грейс. – И мои волосы потемнели. Может, она на самом деле меня не узнала?

– Она не желает говорить о сыне или муже.

Только тут Грейс сообразила, что они говорят на совершенно разные темы.