Но делать нечего и выйти всё равно, рано или поздно, придется. Поэтому делаю резкий рывок, открываю дверь и выхожу...
POV Глеб
Из–за ночных приключений пришлось перекроить всё свое расписание и работать на дому. Не впервой, поэтому сотрудники не теряются, по важным вопросам связываются со мной по Скайпу. Точно таким же образом провожу онлайн совещание и переговоры. К тому времени, когда на пороге появляется перепуганный и несчастный Алик, я весь в работе:
– Да не получится там сваи вбивать, Миш, – говорю я, откидываясь на спинку кресла, – там подпочвенные воды на глубине пяти метров. Начнем вбивать, поплывут все дома в радиусе пятисот метров, да и потом, чтоб разрешение получить, мне придётся самого себя в зад трахнуть, а я, знаешь ли, особым желанием не горю, так что... – прикуриваю сигарету, выпуская струйку дыма и продолжаю: – будем рыть котлован, заливать фундамент...
– Глеб, да это же форменный грабеж, – восклицает мой главный прораб, советник и правая рука по всем техническим аспектам строительства, – да за такие бабки, что мы вбухаем в этот фундамент, еще один дом возвести можно будет.
– Ну а что ты предлагаешь? – развожу я руками, наблюдая за маячищей физиономией Михаила Львовича с экрана монитора, – нет, я, конечно же, могу извернуться на пупе и достать разрешение на сваи, но если мы наплюем на геодезические условия, то неминуемо встрянем в судебный процесс, который не заставит себя долго ждать, а ты, Миша, знаешь, как я трепетно дорожу собственной репутацией и репутацией компании.
– Да знаю я, Глеб, знаю, – вздыхает мужчина, потирая пальцами мощную переносицу, – что там с «макулатурой»?
Поскольку дверь в мой кабинет находится напротив письменного стола и монитора, перед которым я сижу, легко и беспрепятственно могу следить за парнем, переминающимся с ноги на ногу и не знающим, куда себя деть. И уйти, вроде бы, стремно, квартиру–то он не знает, и стоять слушать чужой разговор тоже не комильфо. В общем, я его прекрасно понимаю, но и облегчать участь не собираюсь. В конце концов, это он виновник того, что я до сих пор торчу дома и решаю вопросы не свойственным мне образом.
– На этой неделе вопрос решится однозначно. Последняя наша встреча с Артуром Магомедовичем была весьма плодотворной...
– Ты его там, случаем, не прибил? – посмеиваясь, перебивает меня Михаил. Только ему я могу позволить такие вольности.
– Нет, но надавить пришлось, – с неохотой признаюсь я, – да заколебал он меня, сука. Ни профессионализма, ни деловой хватки, ни знаний, ни связей, одни армянские понты и никакого решения вопроса. Пришлось лезть на верхушку, дергать за ниточки, доносить до руководства о некомпетентности их сотрудника, – делаю затяжку, бросаю взгляд на Алика и давлюсь дымом. Парнишка сидит на полу, привалившись спиной к стене, и дремлет. Нет, ну просто поразительное умение спать везде, где только можно. Смеюсь...
– Ты чего ржешь, – удивляется прораб.
– Миш, мне пора. Давай, держи руку на пульсе. Через, – смотрю на часы, – пару часов буду в офисе. Заезжай вечерком, помозгуем над этим объектом.
– Хорошо Глеб, давай, до связи.
– Ага, пока...
Подхожу к Алику и смотрю на него сверху вниз. Немного бледноват, темные круги под глазами и губы странно припухшие...
Пока его рассматриваю, парень просыпается. Подскакивает, как ужаленный. Зачем–то кланяется. Не выдерживаю, громко и раскатисто смеюсь:
– Ты меня еще господином назови, – поддразниваю его я, еще больше смущая.
– Глеб, я хочу сказать Вам большое спасибо... И еще, что мне очень-очень жаль, что так получилось, – смотрю в эти бездонные синие глаза и вижу в них столько раскаяния и вины, что еле сдерживаюсь, чтобы не припечатать пацана к стене и не впиться в эти блядские, припухшие губы. Так, пора сваливать от парня подальше, а то я что–то завелся.
– Ох, Алик... Как бы мне не хотелось потребовать за этот инцидент компенсации...
– Да всё что угодно, – выпаливает парнишка, обрывая меня на полуслове.
Гр–р–р, как же я этого не выношу. Злюсь...
Стою, молчу. Обдумываю его слова и как их можно использовать...
– Весьма опрометчивое заявление, Алик, – елейным голосом тяну я, склонившись к самому его ушку, – а вдруг я попрошу тебя сделать что-нибудь непристойное? – вопросительно выгибаю бровь, наблюдая недоверие в глазах парня.
– Вы этого не сделаете! – уверенно говорит он.
– Да ну? – бросаю я и ухожу на кухню...
Глава 4
POV Алик
Поиски Глеба не занимают много времени. Нахожу его в просторном кабинете, расслаблено сидящим в кожаном кресле перед большим монитором, с кем–то увлеченно разговаривающим. Как только он меня замечает, жестом просит подождать.
Делать нечего, поэтому сосредотачиваю свое внимание на объекте своих желаний. С жадностью слежу за порывистостью его движений, за мимикой, за тем, с какой грацией он покуривает сигарету, зажимая ее между своих губ. Мысленно стону от такого, как же сексуально это выглядит. Упиваюсь бархатистостью его голоса. От всего этого начинаю заводиться и нервничать. А когда я нервничаю, всегда кусаю губы, как, собственно, и сейчас, терзаю их, покусывая изнутри.
Стоять на пороге кабинета и слушать чужой разговор не очень приятно. Но и идти блуждать по незнакомой квартире еще более неудобно, чем стоять здесь. Поэтому присаживаюсь на пол и, под умиротворяющий голос Глеба, не замечаю, как засыпаю, а когда просыпаюсь, оказываюсь в плену его жемчужно серых глаз, от которых у меня каждый раз мурашки бегут по спине, а сердце заходится в волнительном трепете.
Зачем несу этот бред про «всё что угодно», сам не знаю. Растерялся, испугался, да и вообще. Рядом с Глебом я решительно тупею. Мне кажется, что он читает меня, как открытую книгу, видя все мои тайные желания относительно своей персоны…
Иду за ним с полным раздраем в душе, голове и мыслях. С одной стороны, я боюсь и не хочу, чтобы он узнал о моих чувствах к нему, а с другой же - жажду этого, потому как до исступления хочу быть трахнутым им. Да, вот такие вот низменные желания посещают меня в последнее время. Хотя, чему удивляться, последние полгода я был исключительно активом в отношениях с Артёмом.
После расставания с Олегом я и представить себе не мог, что кто–то будет трахать меня, так, как трахал он. От одной только мысли становилось мерзко и противно. Собственно поэтому я и не заводил отношений до появления в моей жизни Артема. С ним я решил, что если не могу жить как раньше, значит, буду жить по–другому. Первое время долго привыкал быть «сверху». Для меня эта роль непривычна. Еще в 17 лет понял, что быть пассивом меня вполне устраивает.
Вот и сейчас, рассматривая гордую осанку идущего впереди меня мужчины, понимаю со всей ясностью, что хочу ласкать его, хочу стонать для него, хочу прогибаться под ним, хочу принимать его в себя…
Ой, ё–ё–ё… Ну вот куда меня несет?!
За своими мыслями и фантазиями не замечаю, как оказываюсь на большой и светлой кухне. Глеб стоит в паре метров от меня и пристально за мной наблюдает. Заливаюсь краской смущения до самых кончиков ушей, хотя еще недавно был уверен, что утратил эту способность. Ощущение такое, будто у меня на лбу большими, неоновыми буквами написано, как же сильно я его хочу, что он собственно и видит, не прилагая к этому ни каких усилий.
На лице мужчины ухмылка. Хищная такая. Плотоядная.
– Честно, вот не пожалею миллиона баксов, чтобы узнать, о чем ты сейчас думаешь, – говорит Глеб, опираясь на мраморную столешницу, – может, сэкономишь мне деньги и скажешь сам? – идеальная бровь выгибается дугой, а непостижимо серые глаза, словно сканеры, впиваются в меня, просвечивая насквозь.
– Я… Мне просто… очень стыдно за вчерашнее, – выдавливаю из себя я, мечтая провалиться сквозь землю.
– Хм… А мне показалось, что ты думал о чем–то о–о–очень пикантном, – томно отзывается Глеб, продолжая пытку своим пристальным взглядом.
Чтобы хоть как–то справиться со своим смущением и стыдом, отхожу в сторону и сажусь за большой, овальный стол, пряча глаза за челкой.