-Причина одна – Соня калека! – припечатал Глеб, - и единственной ее целью сейчас должно быть выздоровление, а вовсе не поиски мужа!
-Глеб! – предостерегающе зазвенел голос Ольги.
-Но Вы все оказываете ей медвежью услугу, жалея и потакая капризам! И этот докторишка туда же – млеет от одного взгляда на эту инвалидку!
-Закрой рот сейчас же! – крикнул Михаил, но теперь Глеба остановил бы только поезд.
-Ты еще не поняла? – обратился он к Соне, - позволь я тебе объясню – ты все еще сидишь в инвалидном кресле только из-за своей собственной лени и жалости к себе. Бедная девочка, как несправедливо обошлась с тобой жизнь, но жизнь вообще несправедливая штука, иначе бы ты сюда никогда не приехала, и я не был вынужден ежедневно созерцать тебя в этом доме. И сейчас сидишь, словно все беды мира разом рухнули на твою голову – ни жива, ни мертва. Смотреть противно, честное слово.
-Значит так, Глеб! – Ольга и Соня дернулись от резкого звука, с которым тяжелая ладонь Михаила обрушилась на стол, - ты либо извинишься, либо…
-Либо что? Я давно перерос тот возраст, когда ты мог бы запугать меня и заставить делать то, чего я не хочу!
-Перерос физически, но я смотрю, головой остался в далеком прошлом и никак не повзрослеешь! Тебе часом к психиатру не нужно?
-Давайте не будем ссориться! – воскликнула Ольга, но ее уже не слушали.
-Боишься сказать ей правду, - Глеб небрежно кивнул в сторону притихшей Сони, - чего ты ее жалеешь? Бедная Сонечка, несчастная калека…
-Сын, это уже ни в какие ворота!
Глеб осекся, запоздало рассудив, что действительно перегнул палку. Он метнул взгляд через стол, заметил Сонин стеклянный взгляд, направленный в свою тарелку. Он знал, что она может расплакаться в любую секунду, ведь по фарфоровой щеке, как раз в тот момент, когда он обратил взгляд в ее сторону, скатилась одинокая слезинка. Он приказал себе держаться и не поддаваться на спектакль, разыгранный плохой актрисой, владеющий всего одним единственным приемом.
-Соня? – позвала ее Ольга, заподозрив неладное.
Она пригнула голову, пытаясь разглядеть Сонино лицо, а не получив мгновенного ответа, они с Михаилом одновременно вскочили со свои мест и кинулись к Соне, и как раз вовремя, ведь в следующую секунду она едва не задохнулась от потока несдерживаемых слез.
-Сонечка, Соня! Да что же ты за человек такой, Глеб! – Ольга подбежала первой и принялась успокаивать девушку, бьющуюся в истерике. Михаил кричал тете Маше, чтобы принесла воды и успокоительное, а Глеб молча наблюдал за той сценой, создателем которой мог считать себя по праву.
Соня не просто плакала, она истерично рыдала в голос, завывая, как раненый зверь, кричала Глебу, что ненавидит его, что жалеет о своем приезде, что хотела бы разбиться на смерть в той злосчастной аварии. Ей не помогали ни объятия Ольги, не успокаивающие слова Михаила, ни тетя Маша, суетящаяся вокруг с водой и каплями.
-Знаешь, что! – закричала растерянная Ольга в отчаянии, - когда ты сказал, что поживешь отдельно, я воспротивилась. Но сейчас я говорю тебе – собирай вещи и уезжай! Дай нам всем жить спокойно!
-Значит ты предпочтешь ее родному сыну?
-Я предпочитаю спокойствие! – на грани визга кричала женщина, - мне надоели твои выпады! Я не знаю, кто ты и, кто тебя так воспитал! Мой сын никогда бы не посмел вести себя подобным образом! Переезжай, Глеб – это лучшее решение!
Глеб взметнулся, как ураган, бросил взгляд на надрывно плачущую Соню, и вылетел из столовой. Лишь захлебнувшаяся входная дверь свидетельствовала о том, что он ушел. Трое взрослых и перепуганных людей продолжали успокаивать Соню, у который произошел настоящий нервный срыв, а когда она смогла хотя бы выпить воды – напоили успокоительными каплями.
-Господи, простите меня, - сквозь нервные тяжелые всхлипы можно было различить ее слова, - из-за меня вы поссорились с сыном, - Соне с трудом удавалось говорить, она страшно заикалась и не могла произнести целое слово.
-Не переживай об этом, дорогая. Это мы должны извиниться за Глеба.
Еще недолго Соня бормотала что-то себе под нос, пока усталость и нервное напряжение не взяли верх, и она не отключилась в теплых объятиях Ольги.
Глава 13.
-Я тебя убью! – первое, что услышал Глеб с утра, ответив на один из десятка настойчивых звонков брата.