Конечно, он этого и ожидал. Верный пес Костя кинулся на защиту своей драгоценности. Глеб не взял бы трубку, но братишка позвонил спозаранку, когда Глеб еще спал, и нажал кнопку на бесконечно звонящем телефоне не глядя.
-Ты там еще и спишь? – без приветствия обрушился на Глеба Костя, - совесть не мучает? Или она давно тебя покинула? – кричал его младший в трубку.
Глеб поморщился от громкого голоса, машинально убавил звук, и когда громкость голоса брата стала приемлемой для восприятия, лениво спросил:
-Тебе чего, Костя?
-Ты просто урод!
-Да, это я! – гаркнул Глеб в трубку, сбросил вызов и со злостью отбросил телефон.
-Милый, что такое? – раздался сонный голос Даши, от которого Глеб слегка опешил, позабыв, что находится не в своей спальне, а в квартире пассии.
-Братец звонил, - буркнул он нехотя, -лишний раз напомнил какой я урод.
-Ну это же наглая ложь, - игриво произнесла Даша, укладываясь к нему на грудь и хитро заглядывая в глаза.
Ее спутанные волосы упали с плеч, обдавая Глеба сладким ароматом дорогого шампуня. Испорченное настроение начало испаряться. Даша ластилась к нему, как кошка, выпрашивающая лакомство, и это заводило Глеба. Все ее внимание было адресовано только ему одному.
-Что будем делать? – проворковала она, соблазнительно улыбаясь.
-Есть идеи? – подыграл Глеб, водя руками по голой спине, наслаждаясь сантиметрами нежнейшего бархата.
-Ну… - протянула Даша, загадочно прищурившись, красиво улыбнулась, обнажая тонкую полоску белых зубов, - например, мы можем все утро заниматься любовью, а потом ты отвезешь меня куда-нибудь завтракать.
-Хорошая идея, - поддакнул Глеб, позволяя девушке поцеловать себя, и даже насладиться этим поцелуем, - но сегодня рабочий день, а твой начальник - очень строгий человек - не любит, когда сотрудники опаздывают на работу.
-Но ты можешь отправить меня в командировку или, например, поручить важное и ответственное задание.
Ее настойчивость не нравилась Глебу, но он терпел, позволяя Даше соблазнять себя страстными поцелуями в губы, шею. Она спускалась все ниже и ниже, одновременно выгибая спину и приподнимая таз, прошлась влажными губами по кубикам твердого пресса и ниже, но едва дойдя до самого пика остановилась, подняла голову, открывая Глебу неописуемый вид на собственное тело в позе, не ведающей слова «скромная», и мягко добавила:
-Скажем, прикажешь помочь генеральному директору с важным и неотложным делом.
-Сегодня у меня ряд важных и неотложных дел, - довольно грубо отрезал Глеб, - поэтому все сотрудники отправятся на работу и займут свои рабочие места по установленному распорядку.
-Иногда ты бываешь ужасным снобом, - закатив глаза, Даша скатилась с Глеба и упала на спину. Из ее голоса ушли сладкие заигрывающие нотки, исчез и сексуальный тембр, - тогда душ и кофе!
Прошедшим вечером Глеб был так зол, что, не раздумывая, поехал к Даше. Ему требовалась разрядка, и девушка, как обычно, была на высоте, но выбить плохие мысли из головы не вышло даже у нее.
Глеб чувствовал себя отвратительно, прекрасно понимая насколько далеко зашел в своих словах. Его действительно терзала некая вина за произошедшее, за слезы на лице Сони, которые он спровоцировал и на которые снова не мог смотреть спокойно. Пока она захлебывалась в истерике, ему больше других хотелось обнять, прижать к себе так, чтобы дышать не могла, и успокоить.
Переборщил! Не совладал со своими эмоциями. Не так часто в его жизни случались такие ситуации, когда он сначала говорил, а потом думал, но в последнее время именно Соня провоцировала каждый такой случай. Как же она его раздражала, бесила, выводила из себя! Так и хотелось поддеть, обидеть и ничего он с собой поделать не мог.
А когда увидел того приторного докторишку, залипшего на восторженной Соне, совсем потерял голову. Глеб не хотел признаваться самому себе, что стал невольным свидетелем этой сцены, потому что сам засмотрелся на худенькую фигурку девчонки. Действительно, случайно увидел, да так и остался стоять, и стоял пока ее поднимали в вертикальное положение, и она восторженно что-то щебетала.
В тот момент, когда увидел того доктора рядом с ней, внутри что-то перевернулось, начала закипать злость и что-то еще. Он злился, что у маленькой девчонки прибыло в полку ее воздыхателей, готовых разбиться о стенку только от одного взгляда ее больших доверчивых глаз. А на него она так не смотрела никогда, что бесило еще больше, на него она опасливо косилась или вообще опускала глаза, чтобы не видеть. А он разве хуже других?