— Должно быть, сродство душ, все-таки сводный брат, — язвительно предположила Дженна. Она высвободилась и села, стараясь держаться как можно дальше от твердых, теплых пальцев. Ей с трудом удалось подавить мгновенно возникшее желание броситься прочь: Дженна не представляла себе, что придет в голову этому человеку в следующую минуту. Она с вызовом вскинула голову, и Ален пристально оглядел ее зарумянившееся лицо. — Повторяю: я предпочла бы вообще не знать вас, месье Лемаршан, — решительно заявила Дженна. — Нам обоим известно, почему я оказалась здесь, и причина этому — совсем не желание воссоединиться с родственниками.
— Возможно, я тоже предпочел бы не встречаться с вами, мадемуазель, — отозвался Ален. — И тем не менее я примирился с необходимостью.
Он нетерпеливо отвернулся. В этот момент вошел Жюль, неся кофе на серебряном подносе, и разговор прервался, к великому облегчению Дженны. Атмосфера в комнате была накаленной, и Дженна опасалась, что Жюль это заметит, но тот не подал и виду. Кивнув Дженне, слуга поставил поднос на низкий столик перед ней и ушел так же невозмутимо, как и появился.
Дженна машинально начала разливать кофе в чудесные чашечки из китайского фарфора — сервиз был явно коллекционным шедевром. Дженна оглядела комнату, обставленную роскошно и с большим вкусом — невозможно было представить в этой комнате другую мебель. Дженна не сомневалась, что весь дом выглядит столь же безупречно.
— Вы любите красивые веши, верно?
Оглянувшись, она увидела, что Ален наблюдает за ней — очевидно, он заметил, каким одобрительным и задумчивым взором Дженна окинула комнату. Это рассердило ее.
— Уж не собираетесь ли вы обвинить меня в жадности?
— Возможно, вы действительно подвержены этому пороку, хотя я имел в виду совсем другое. — Он взял свою чашку и вопросительно воззрился на Дженну. — По-моему, вам выпало такое тяжкое испытание. Расскажите мне о себе. Я уже знаю, что после разлуки с Расселлом вы чувствовали себя брошенной.
— Не просто чувствовала, месье, — я была брошенной, и мне пришлось смириться с этим. Вы жили в этом уютном доме, звали моего отца по имени, а я не видела его с восьмилетнего возраста!
Задумчивое выражение на лице Алена мгновенно исчезло.
— Думаю, в этом нет его вины. Вы дали мне понять, что, даже если бы не случилось аварии, вы не приехали бы во Францию повидаться с ним перед смертью.
— Перед смертью? А все годы до смерти? Да будет вам известно, месье Лемаршан, что в то время, как он утопал здесь в роскоши вместе с новой семейкой, моя мать была вынуждена постоянно подыскивать себе жилье подешевле. Я то и дело расставалась с подругами, учителями, меняла всю жизнь из-за постоянных переездов! Да, вы-то устроились неплохо. Вы прямо-таки срослись с роскошной обстановкой. Должно быть, вам трудно расстаться даже с ее частью, но вы могли выбирать, а у меня никогда не было выбора!
Минуту Ален смотрел на нее в упор, а затем его лицо заметно смягчилось.
— Да, выбора у вас не было. Сначала вы были слишком малы, затем превратились в стройного длинноногого подростка с длинными серебристыми волосами. У вас отнимали выбор — до тех пор, пока не стало слишком поздно.
Эти слова прозвучали странно, и Дженне было нечего ответить: несколькими словами он точно описал ее внешность в юности. Она уже была готова поверить, что Ален способен проникать в ее мысли и заглядывать в ее воспоминания: ведь именно такой и была она ко времени своего последнего переезда — высокой, стройной, длинноногой.
В то время ее мать объявила, что больше переездов не будет, но Дженна уже не мечтала о подругах — слишком много она их растеряла. Ей казалось, что никакой дружбой не возместить всех пережитых волнений и обид.
— Ну что же, тогда вы, вероятно, поймете, почему я не желаю отказываться ни от чего, — заявила Дженна — Я столько потеряла в прошлом, что намерена бороться за каждое пенни, вырученное за продажу моей части этого дома. Вам придется слегка сменить обстановку — впрочем, мне это приходилось делать чаще.
— В сущности, я могу приспособиться к любой обстановке, — сообщил ей Ален. Он заулыбался, словно понятной ему одному шутке, и Дженна вновь вспылила, но Ален продолжил прежде, чем она смогла перебить его: — Вы слишком непостоянны, Дженна, вы меняетесь согласно обстоятельствам, будто маскируясь. Вы умеете переходить от гнева к беспомощности, от мягкости к вспыльчивости с такой головокружительной быстротой, что это просто изумляет меня. Откуда в вас это — от странного образа жизни или от естественных черт характера?