Мужчина сжал виски руками, словно пытаясь вытеснить из головы жуткие воспоминания.
— Тогда один из знакомых, знавший о моей проблеме резонно поинтересовался, почему я не опробовал китайскую медицину, ведь столько рассказывал о её чудесных свойствах. Тогда вновь уехал в Китай, в поисках того, кто сможет помочь.
— Вы что-то обнаружили? — не выдержала я.
— Не что-то, а кого-то. Меня познакомили с женщиной по имени Шуанг, жившей в горной деревне. Местные называли её не иначе как великой ведьмой-лисой. Именно она и пообещала мне спасти Леночку, но сразу предупредила, что плата будет высока. Я был готов ко всему, кроме того, что моя дочь перестанет быть человеком и превратится в оборотня.
— Но это невозможно! — взорвалась я. А ведь прониклась историей этого человека, которая оказалась сказкой. Даже не сказкой, а дешёвой ложью, которую мне попытались скормить.
— Возможно! — уже и забыла, что Мрак рядом, слишком увлечённая повествованием. — Я знал Лену, но не как дочь Антона Павловича, а как альфу, собравшую стаю непокорных, в которую тоже входил. Она была волчицей.
Глава 16
История Мрака
Я никогда не был ангелом, даже по меркам оборотней. Все эти кодексы, ограничения, запреты, введённые для нас, казались цепями, сковывающими настоящего меня, истинного волка. К счастью, судьба была ко мне благосклонна: умудрился ни разу не вляпаться ни во что серьёзное. Хотя это была заслуга отца, а не фатума, — он быстренько сослал меня к дальнему родственнику в глухой посёлок у чёрта на куличках. Хотя я его понимаю. Жаль, что понимание пришло спустя столько лет.
— Кто не работает, тот не ест! — любил говаривать дядя Коля, здоровенный мужик, обращавшийся в бурого медведя.
Благодаря ему я научился всему: охотиться, ловить рыбу, заниматься хозяйством. Но, помимо этого, он оказался ещё на редкость начитанным и образованным человеком, два высших образования, научные степени. Поэтому помимо навыков выживания в мою голову было вколочено много разумного, доброго, вечного. Спорить с медведем было бесполезно, поэтому быстро втянулся в образовательный процесс.
А ещё дядя Коля показал мне, что можно жить в гармонии с внутренним зверем. Эти уроки были самыми сложными. Щенком я не хотел возвращаться в человеческую ипостась, с годами это чувство только крепло. Мне казалось, что у людей слишком много обязанностей и ответственности, куда веселее быть свободным волком, делать лишь то, что подсказывают инстинкты.
На этом моё беззаботная понятная жизнь на лоне природы закончилась. Суровый дядя сказал, что сделал для меня всё, что мог, и такому здоровому лбу, как я, давно пора уже выйти в открытый мир, не век же бирюком жить. А чтобы соблазны не затуманили мой юный неокрепший мозг, было принято решение, отправить меня в миротворческий отряд, состоящий исключительно из оборотней. Я не был против, тем более, мне обещали достойную оплату, возможность посмотреть мир и дружный коллектив. Кстати, ребята в отряде и впрямь были как на подбор, единственное, что меня смущало, что почти полностью состоял из барсуков. Уже позже я понял, что они абсолютно отбиты на голову и считают себя неуязвимыми, как и их африканские братья медоеды.
Именно на службе почувствовал себя нужным, наконец-то став членом стаи. Это было отличное время: сражаться бок о бок с братьями, ощущать азарт погони, брать то, что хочется по праву сильного. Наконец-то звериное начало чувствовало себя почти удовлетворённым, жаль, что недолго. Строгая военная дисциплина заставляла сдерживать своего хищника, который начал огрызаться на приказы. Не знаю, чем бы это закончилось, если бы в одну из ночей, когда патрулировал территорию, не наткнулся на засаду, которой удалось меня подстрелить. Это было моё первое ранение, и оно показалось позорным: как я мог быть настолько самоуверенным и легкомысленным, что позволил себя ранить обычному человеку. Зверь был в ярости, а запах крови полностью лишил меня рассудка. Когда пришёл в себя, вокруг уже не осталось никого, кому понадобилась бы медицинская помощь.