Вытянув руку из-под шерстяного одеяла, я полюбовалась тем, как красиво руку оплетает зеленая лоза: листики и веточки, казалось, были живыми и шевелились словно под ветром. Как бы-то ни было, я та – кто есть.
Под утро дракончик вновь попытался со мной «поговорить». В результате к рассвету настроением я могла поспорить с десятком гарпий, и неизвестно кто бы вышел победителем в этой схватке.
Приземления в последний час полета я ждала как манны небесной. Успокоиться не помог даже плотный вкусный завтрак и привычная медитация. А потому, когда, наконец, в салоне вновь появилась обслуга, я даже не знала, кого из богов возблагодарить за такой подарок.
Рабы засуетились, убирая неприкрепленные вещи и отправляя пассажиров на места. Дракон наклонился вперед, заходя на посадку; в животе вновь возникло непередаваемое чувство полета бабочек.
Однако расслабиться так и не получилось. Дракон в последний раз дернулся, поудобнее устраиваясь на лапах, и замер. Мы добрались в Лион!
Глава 7
Апрель в Риме и апрель в Лионе – совершенно разное время года. Если в Вечном Городе уже вовсю цвели апельсины, мирт и лавр, то здесь весна еще только-только вступила в свои права. Температура не поднималась выше пятнадцати градусов и солнце только освободило от снежного плена черную, с купинами прошлогодней травы, землю.
Выходила я первой, внаглую растолкав замешкавшихся попутчиков. Выскочила на площадку на драконьей холке и торопливо сбежала вниз.
Земля! Наконец-то земля. Брякнуться на колени и зарыться ладонями в мокрый чернозем я себе уже не позволила. Хоть и очень хотелось. Просто расправила плечи и вдохнула всей грудью.
Если закрыть глаза и не обращать внимания на дракона (вполне себе большого и действующего дракона с терпким запахом чешуи, серы и пепла), то пахло… весной.
Тяжелый, непривычный для жителя столицы, запах талой воды, чернозема и прелой листвы. Это был аромат - Леса.
Если Рим был домом для магов, жрецов, аристократов-воинов и менестрелей, то мой дом был здесь. В тени древних тенистых дубрав, на берегу прозрачных горных ручьев и бездонных озер.
За спиной раздались голоса – первыми спустились «противники».
Отпущенная на волю пантера Мелифы потягивалась, разминая мышцы. Нечаянно вступив в лужицу талой воды, брезгливо отдернула лапу и затрясла ей, смахивая влагу. С недовольной мордой оглянулась, будто говоря: «И куда это меня хозяйка притащила?! Опять холодно, сыро и мокро! Кошмар-р»! Мелифа потрепала фамилиара по башке с прижатыми ушами и, заметив мой взгляд, грустно кивнула на прощание и поспешила к своим.
С трапа спустилась и моя группа, с любопытством оглядываясь по сторонам.
Из остальных попутчиков первым на удивление ловко и быстро спустился почтенный грек-философ. Следом сошел и менестрель Лар, который весь вечер развлекал нас баснями и пением.
Последним, поддерживаемый слугой, охая и посекундно спотыкаясь на каждой ступеньке, изволило спуститься высокородное аристократическое пузо. Не до конца – на третьей снизу патриций судорожно схватился за сердце, пробулькал нечто невразумительное и осел. Что ж я всегда говорила, что пить в полете - дурной тон.
Слуга засуетился, оттаскивая господина в сторонку. Тут же подбежала и обслуга драконятни, приходя на помощь пока еще клиенту. И с сожалением косясь на виднеющиеся через десяток метров ворота. Вынести за территорию и с концами. В смысле: нет клиента, нет проблемы.
Носильщики уже спускали вещи из багажного отсека, споро передавая сумки и котомки. Вскоре у наших ног сгрудилась кучка пожитков, которые начали неторопливо разбираться хозяевами.
Все. Теперь только в путь.
- Холодно-то как… – поежилась Сильвия, тоскливо обозревая окрестный уныло-однотонно-серый пейзаж.
Ночью и правда подморозило, а утреннее солнце только-только начало согревать воздух.