Ночью все-таки решили дежурить. Я пожаловался на не очень хорошее зрение в темноте и успешно продрых большую часть ночи. Андреич растолкал меня, когда небо уже начало светлеть.
– Давай, поглядывай тут. Трава нормально работает, но мимо нас все-таки прошло несколько заинтересованных… морд. Ночные хищники сейчас уже отправляются спать, а дневные пока не активны. Доброй охоты, брат!
– Мы с тобой одной крови, – отшутился я другой цитатой из «Маугли».
В предгорьях ночью прохладно. Я напялил все свои одежки и сменный комплект формы покойного Боба, при этом согревшимся себя не чувствовал. Зато выспался хорошо. У негодяя-пилота была припасена легкая палатка и два спальных мешка. Как раз наш вариант – двое спят, один караулит.
Светлело все заметнее. Местной луны уже не было видно, она скрылась за одной из вершин, к которым лежал наш сегодняшний путь. На засыпанной светлым гравием полянке можно было различить отдельные камешки, но кусты еще стояли темными пятнами.
Странное ощущение, как будто меня разложили на разделочной доске и выбирают кусок поаппетитнее. Вот с правой стороны и рассматривают. Видимо, я в профиль толще… Что за черт, поворачиваюсь в ту сторону… и ощущение пропадает. Только отдельные кусты чуть колышутся, все дальше, дальше…
Нет, нельзя мне в такие приключения, слишком натура впечатлительная. И нежная не по годам. Вот опять какое-то волнообразное движение в траве, на границе нашего каменного пятачка. Воображение услужливо рисует змеюку метров шесть длиной. Движение замирает, потом продолжается уже от меня. Хорошо, что я последним дежурю, черта с два после подобных ночных визитеров смог бы уснуть. Или смог бы? Гадюк я тоже вчера насмотрелся, и ничего, не снились.
Такое впечатление, что наше появление вызвало интерес у всех местных жителей. Не было никогда на этой полянке ни яркой палатки, ни вкусно пахнущей двуногой еды. Ни противной ядовитой веревки по периметру. Вот все и заглядывают на огонек, кто поглазеть, кто подхарчиться, но предсказуемо обламываются. Кусты и трава шевелились с неприятной регулярностью, но чем дальше, тем меньше меня это напрягало. Я поворачивался на шум, прикидывал, как буду стрелять, а эмоции… Эмоций больше не было.
Зато пустая голова постепенно заполнялась другими мыслями. Вылетали мы вместе с фельдкурьером и его охранниками. Наше присутствие на борту наверняка зафиксировано документально. Если мы выходим к людям в компании Нота и заветного портфеля в его рюкзаке, нас допрашивают и, скорее всего, записывают в свидетели. А вот если с Нотом что-то случится или, не дай бог, он пропадает вместе с портфелем, – тут нам придется совсем кисло. Будем подозреваемыми до конца жизни. А поскольку самолет сгорел, а педиков-злоумышленников давно сожрали, с доказательной базой получается не очень. Следователи будут копаться в наших доходах, ограничивать передвижения и все такое прочее.
А из этого следует, что Нота теперь надо беречь как зеницу ока. Он должен вернуться и рассказать, что мы невиновны. А если не получится, то хотя бы портфель надо вернуть. Решено, спасаем портфель, и Нота, если получится.
Хотя, с его навыками, скорее он вернется, а я останусь.
Ладно, возвращаемся втроем. Мы в одной лодке, не считая портфеля.
10
Нот вылез из палатки, когда совсем рассвело. Спросил, как прошло дежурство. Никто из здешнего зверья так и не рискнул попробовать наши тушки на вкус этой ночью. Спасибо волшебной траве профессора Евстахова.
Ложиться спать уже не имело смысла. Я сходил за водой, наполнил канистру и все банки. Нот охранял меня в процессе, но стрелять не понадобилось. То ли мы так провоняли лесной жгучей травой, то ли зверье не успело проголодаться. Ну и славно. Как по мне, лучший бой – тот, который не состоялся.
Перекусили, собрались и полезли вверх. Мысли о том, что я еще на что-то гожусь, в этот день в голову не приходили. Хотелось остановиться, хотелось отдохнуть, хотелось лечь и сдохнуть. Кончилась жижа в ингаляторе. Но мы продолжали лезть, и постепенно организм смирился. Нет, возможностей супермена я не получил, но руки-ноги двигались, тело продолжало цепляться конечностями за скальные выступы, тащило вверх не только себя, но и рюкзак. Опять накатило какое-то отупение. И когда за очередным булыжником вдруг открылся огромный горизонт с космами леса, блестящими цепочками рек и залысинами долин далеко внизу, я даже не сразу понял, что мы залезли на перевал.
Ветер дул такой, что надо было очень хорошо держаться, чтобы случайно не стать птицей. Возможно, так эволюция и двигалась? Сдуло ящеров с утеса, один не убился, дал потомство…