Эрселий явился через пять дней. Весь его вид говорил, что он очень недоволен этим вызовом.
— Скажи мне, племянник, что тебе было не понятно из завещания матери? — начал спокойно Варсен, когда Эрселий появился у него в кабинете.
— В каком плане? — Эрселий попытался сделать вид, что действительно не понимает.
Племянник уселся в удобное кресло перед рабочим столом короля, закинул ногу на ногу и даже потянулся за графином с коньяком, который стоял на маленьком столике возле его кресла. Но под тяжелым взглядом короля убрал руку, оставив свою попытку.
— В том плане, что у тебя есть истинная пара и ты обязан был жениться на ней.
— Дядюшка, я не верю в это, — фыркнул Эрселий. — Мои родители не были истинной парой, но жили в любви и счастье. И я родился драконом и с магией.
— Да! Не были! Да, ты родился! — взревел король. — Но они оба, ОБА, — король прорычал это слово, — были наследниками древней драконьей крови и сильными магами. Только благодаря этому родился ты и у тебя есть вторая ипостась и магия. Только поэтому! Разве отец тебе не рассказывал, что только такая же наследница и магиня может родить тебе ребенка? А тебе еще очень повезло. Остерия нашла твою истинную пару, только с которой ты мог родить детей, настоящих драконов и сильнейших магов! Если у дракона появляется истинная пара, то только от нее могут быть дети.
— Но моя Ультара была беременна от меня. Думаю, что все это сказки о древней крови, магии и истинных парах, — снова скривился Эрселий.
— Твоя…, - тут король чуть не выругался, — была беременна. Ты уверен, что от тебя?
— Да! Она ждала сына, — Эрселий гордо поднял голову. — И если бы ты, дядя, не привез эту девчонку, моя женщина родила бы мне здорового наследника.
— Это каким образом Элизия помешала ей родить здорового ребенка? — Варсен прищурил глаза, всматриваясь в лицо племянника.
Он всегда говорил сестре, что она слишком любит и балует своего единственного сына, растит из него неженку, ограждает от всех трудностей. Она должна была помнить, как отец гонял их, заставляя учиться, тренироваться, стать сильнее, умнее, лучше всех. И именно поэтому сестра стала одним из сильнейших воинов, вместе со своим мужем Керстеном до*Севил, тоже наследником древней драконьей крови, из еще одного сильнейшего рода государства, который взял имя их рода до*Марвин, возглавила армию королевства. А сына растила, словно птенчика желторотого, а не будущего дракона. И сейчас Варсен смотрел на этого здорового лба под два метра ростом, красивого, как все драконы и такого пустоголового, до которого не доходят простейшие вещи. Сколько раз Керстен и он сам лично говорили этому взрослому идиоту, что только женщина с драконьей кровью и сильная магиня может родить ему наследника и то если у него не появится истинная. А она появилась! А он поверил этой си*Кобрен, что она носит его ребенка? Интересно, на что он повелся? Видел Варсен эту си*Кобрен, она оставила у него крайне неприятное впечатление злобной и алчной женщины, которая готова на любую подлость, о чем так ярко читалось в ее глазах. Именно поэтому он и распорядился удалить ее из дворца, чтобы она не натворила дел. Но, видимо, зря сам не проследил за исполнением своего указания. Его люди, которых он оставил во дворце, докладывали королю, что без участия этой си*Кобрен не обошелся выкидыш у Элизии и не сам бы этот великовозрастный дубина решился расторгнуть священный брак, а в добавок выбросить девочку из дворца. А еще интересное рассказывали о ее отношениях со своим родным братом.
Варсену так и хотелось врезать племяннику по голове чем-нибудь тяжелым, но с трудом удержался, только сильнее сжал челюсть.
— Она помешала своим появлением нашему счастью. Моя женщина перенервничала и родила мертвого ребенка, — голос племянника звучал гневом.
— Перенервничала? — король даже приподнялся со своего места. — Знаешь, сколько женщин нервничают во время беременности, но рожают нормальных здоровых, живых детей! А мне доложили, что этот ребенок уже изначально был слаб, имел целую кучу врожденных уродств и умер в утробе за три дня до нашего приезда во дворец. Если бы ты был отцом этого ребенка, то никакие «нервы» не могли бы убить его. Он родился бы здоровым и во время.
— Как ты такое можешь говорить, дядя? — Эрселий тоже поднялся со своего места и встал напротив Варсена, сжимая кулаки. — Это был мой ребенок! Я верю своей женщине.
Король смотрел на племянника и негодовал. Этот «маменькин сынок» все равно ничего не поймет. И никогда не поймет, что расторгнув брак и выгнав Элизию, он лишил себя возможности стать отцом. Нет, его надо проучить. Чтобы жизнь ткнула его лицом в дерьмо со всей силы. И ему пришла мысль.