– Роуз, надо ехать в город и снять номер в отеле.
– Что?
– Пора уезжать с виллы.
– Люк, до тебя дошло хоть что‑нибудь из того, что я говорила? За последние полчаса ты не выдавил ни слова. Это тебе нужно уезжать. Возвращаться в Лондон.
– Я тебя услышал, Роуз. Но если ты думаешь, что я отправлюсь в аэропорт и улечу один после всего, что ты рассказала, ты просто не в своем уме.
Роуз перестает шагать по комнате.
– Ничего другого ты сделать не можешь, – говорит она. – Я убила человека. Совершила ужасный, отвратительный поступок и утянула тебя за собой. Неужели ты на меня не злишься?
– Злюсь? Почему я должен на тебя злиться?
Роуз смотрит на него с выражением крайнего изумления.
– Люк, я заявилась к тебе на работу и обманом склонила… Даже не знаю, как сказать, – удариться со мной в бега? Вполне вероятно, что я втравила тебя в серьезные неприятности.
– Роуз, я в бешенстве оттого, что ты не рассказала сразу. Это единственное, из-за чего я злюсь. Но в своей жизни я не раз оказывался в странных ситуациях и поэтому знаю, что люди творят невероятную дичь, находясь в помутненном сознании. Особенно если они крайне напуганы. Учитывая предысторию ваших с Кевином взаимоотношений, могу лишь предположить, что шок заставил тебя действовать схожим образом: ты сбежала и попыталась заблокировать воспоминания о случившемся. И я безмерно благодарен, что на этот раз ты сбежала со мной.
Роуз моргает, и глаза ее наполняются слезами.
– Ты и вправду так думаешь?
– Да! – восклицает Люк. – А теперь послушай меня. Необходимо убраться с виллы. Когда приедет такси, отправимся сразу в город. Нужно где‑то остановиться, но лучше не использовать настоящие имена. У тебя есть наличные? В любом дорогом отеле потребуют паспорта, поэтому остается выбрать гостиницу попроще и надеяться на лучшее. Можем соврать, что нас ограбили, украли паспорта, что‑нибудь придумаем…
Роуз качает головой.
– Люк, как ты… как ты можешь рассуждать с такой уверенностью, будто знаешь, как поступить? Лично я вообще не представляю, что делать.
Люк тоже мотает головой. У него нет ответа. Он снова смотрит на телефон.
Он продолжит дозваниваться Микки.
Потому что хоть и ведет себя так, будто у него все под контролем, но на самом деле действует вслепую.
И нуждается в помощи специалиста.
Лондон
Микки просыпается с большим трудом.
Это сколько же вина она выпила накануне?
Она пытается вспомнить. Боже, такого похмелья у нее не бывало с тех пор, как… да нет, на ее памяти она ни разу не испытывала такого похмелья.
Интересно, Нейтан рядом? Она готова умолять его о стакане воды и таблетке нурофена. Нет, лучше морфина. Крайний случай требует крайних средств. Интересно, где нынче добывают морфин? В аптеке?
Микки открывает глаза. Яркий белый свет, заливающий палату, мгновенно ослепляет ее. Она снова зажмуривается.
Погодите.
Она что, умерла?
Но когда умираешь, разве чувствуешь себя так паршиво?
– Микаэла, ты очнулась. Все в порядке. Ты поправишься.
Микки чуть приоткрывает щелочки глаз.
Тень, нависающая над ней, уплотняется в ее мужа Нейтана. На нем тот же костюм, который он надел утром, перед тем как выйти из дома. Но муж сам на себя не похож. Обычно он выглядит собранно, профессионально. Сейчас он в панике.
– Ты в больнице, – говорит он, – но скоро поправишься. Ничего не сломано.
– Что? – хрипло каркает Микки.
– Понимаю, ты чувствуешь себя отвратно. У тебя все тело в синяках и ушибах. Но это заживет.
– Микки, ты помнишь, что случилось?
Новый голос. Знакомый.
Микки поворачивает голову влево. Свет становится более терпимым. Она полностью открывает глаза. Эллиот. Прямо из спортзала. Наверное, бежал всю дорогу. Футболка промокла, черное лицо блестит от пота. Она представляет, как Эллиот отвечает на звонок, опустив штангу, и стремглав выбегает из зала.
– Петра? – спрашивает она.
– Петра… – Мужчины странно переглядываются. Она догадывается, что это значит и что последует дальше.
– О ней мы можем поговорить позже, – предлагает Эллиот.
– Нет. Петра… она была на пассажирском сиденье… – Микки морщится оттого, что память возвращается.
– Она жива, Микки, – говорит Эллиот. – Остальное не имеет значения. Нужно было взять меня с собой.
– Ты умеешь останавливать машины рукой, как супермен?
Эллиот фыркает, а Микки снова морщится. Ясно, мужчины думают, что раз уж она способна шутить, значит, уже на полпути к выздоровлению.
Нужно было взять Эллиота с собой. Он силен и умен, Микки потому и наняла его, что он именно тот партнер, который ей необходим. Но Петра так боится мужчин…