Дуэйн уселся в пилотское кресло, и мы все склонили головы, присоединяясь к его молитве о легкой дороге. Затем он крикнул в открытое окно кабины: Livre! («От винта!» на португальском) — и запустил мотор. Пока двигатель прогревался, Дуэйн провел переговоры с диспетчером Порту-Велью, и мы выехали на рулежную дорожку. Порту-Велью, столица бразильского штата Рондония, станет отправной точкой всех моих последующих экспедиций к пираха. Добравшись до конца неасфальтированной взлетной полосы, мы развернулись, и Дуэйн включил мотор на полную мощность. Мы набрали скорость, и ржаво-красный «каскалью» (cascalho) — гравий — взлетной полосы слился в сплошную рябь и вскоре совсем ушел из-под ног.
Я наблюдал в иллюминатор, как расчищенная земля вокруг Порту-Велью сменялась джунглями. Прогалины становились все реже, деревья — все гуще. Потом мы пересекли могучую реку Мадейру (или Лесную), и переход от поля к лесу завершился: во все стороны, насколько хватало глаз, простиралось море зеленых деревьев, похожих на соцветия брокколи. Мне пришла в голову мысль, что прямо под нами бродят хищные звери. Что, если мы разобьемся и я спасусь при крушении, но потом меня съест ягуар? У нас ходило множество историй о людях, которые выжили в авиакатастрофе и погибли в когтях хищника.
Мне предстояло посетить одно из самых малоизученных племен на планете, говорившее на одном из самых необычных языков мира — по крайней мере, если судить по тому, сколько лингвистов, антропологов и миссионеров вернулись от них ни с чем. Язык пираха, насколько мы знаем, не родственен ни одному другому языку. Я знал только, как он звучит в записи и еще что все исследователи и миссионеры, которые изучали его, в конце концов бросали и брались за какой-нибудь другой. Похоже, найти ключ к этому языку нельзя.
Сквозь маленький вентиляционный люк у меня над головой стал проникать холодный воздух: мы набирали высоту. Я попробовал расслабиться. Откинулся назад и сосредоточился на том, что предстояло делать мне и почему для меня эта поездка важнее, нежели для остальных. Вот, например, пилот. Он делает свою обычную работу; он успеет вернуться домой к ужину. С ним летит его отец посмотреть на джунгли. А Дон Паттон, механик нашей миссии, летит в короткий отпуск отдохнуть от нелегкой работы по снабжению миссии.
А я летел заниматься трудом своей жизни. Знакомиться с народом, среди которого должен был провести остаток жизни. Который я надеялся ввести за собой в Царство Небесное. И мне нужно было овладеть их языком в совершенстве.
Но тут самолет заболтался в потоках жаркого воздуха — в Амазонии это обычное явление по утрам в сезон дождей, — и мои размышления оказались грубо прерваны. У меня началась морская болезнь. Следующие 105 минут болтанки над джунглями меня непрерывно подташнивало. Только я усилием воли утихомирил желудок, как Дуэйн протянул нам сэндвич с тунцом и луком. «Есть хотите, ребята?» — спросил он участливо. «Да нет, спасибо», — ответил я, чувствуя, как ко рту подступает желчь.
Затем мы сделали круг над посадочной полосой возле Посту-Нову (Posto Novo), селения племени пираха, чтобы пилот получше оценил условия. Этот маневр добавил нагрузки на мой желудок, а я и так был на пределе. Пару последних ужасных минут до посадки я уже думал, что лучше разбиться и погибнуть, чем мучиться дальше; мысль, конечно, недальновидная, но в те мгновения я думал об этом всерьез.
Полосу в джунглях соорудили два года назад Стив Шелдон, Дон Паттон и бригада молодежи из американских церквей. Чтобы расчистить такой участок земли, нужно свалить больше тысячи деревьев. Затем нужно выкорчевать пни, иначе древесина сгниет в земле, образуется провал, и однажды какой-нибудь самолет угодит в него, поломает шасси и разобьется. Вытащив тысячу пней — некоторые больше метра в поперечнике, — нужно заполнить землей образовавшиеся ямы. Потом — заровнять поверхность, насколько это возможно без тяжелой техники. Если все пойдет хорошо, у вас получится отрезок длиной метров в пятьсот-шестьсот и шириной в десять. Вот примерно на такую полосу мы и должны были сесть.
Полоса заросла травой по пояс человеку. Что бы под ней ни скрывалось — бревна, старые горшки, собаки или еще какие-нибудь посторонние предметы, смертельно опасные при посадке, — нам было не разглядеть. Дуэйн пролетел над полосой на бреющем полете, надеясь, что пираха поймут, как им пытался объяснить Стив, что надо пойти на полосу и унести с нее все постороннее (однажды на полосе выстроили хижину, и ее пришлось разломать, чтобы самолет смог сесть). Действительно, из джунглей появились несколько индейцев, и вскоре мы увидели, как они бегут прочь, неся на руках небольшое бревно — как раз такого размера, что самолет, задев его при посадке, перевернулся бы. Но закончилось все хорошо, и Дуэйн посадил наш самолетик чисто и мягко.