– Ладно! Сейчас бригадир придет… Мы этого голубчика прикрутим! – пообещал он американцам.
Николай резко повернулся и направился обратно в вагон.
Американцы дружно рассмеялись.
А Барбара уже вводила Алекса в полутемное купе, где две нижние полки были пусты, а на верхних спали.
Барбара первым делом врубила полный свет, а затем принялась дергать за края одеял, свисающие с обеих верхних полок. При этом она без умолку тараторила:
– Немедленно просыпайтесь! Вы пропускаете уникальное событие! Джесси! Майкл!.. Выспитесь в Ленинграде. У нас гость, слышите вы?.. Это настоящий русский, он поет русские песни!
Проснувшиеся захлопали глазами. Это были молодая пышная негритянка и тщедушный прыщавый юноша. Оживленно переговариваясь с Барбарой, они мигом натянули спортивные брюки и свалились с полок, дружелюбно разглядывая Алекса.
– Майкл, – сунул ему руку юноша. – Джесси! – представил он негритянку.
Алекса усадили на нижнюю полку, дверь купе Барбара закрыла на замок.
– Майкл, у тебя есть выпить? – спросила она.
– Шампанское, – сказал он, извлекая из сумки бутылку.
– Отлично!
Появились такие же бумажные стаканчики, пробка хлопнула в потолок. Барбара вручила Алексу стаканчик и пристроилась рядом с ним на полке, поджав под себя ноги – так уютно и по-домашнему, что Алекс испытал одновременно робость и что-то близкое к счастью.
– Алекс, спой нам. Русские песни, пожалуйста,– попросила она.
– Рашен сонгс? – переспросил он, чокаясь с ней.
Они выпили.
– Романс хотите? Сейчас, настроиться надо… – сказал Алекс.
Несколько секунд он вызывал в душе умиротворенное лирическое настроение, а потом тихо запел, глядя на Барбару:
Джесси – музыкальная, как все негритянки, уже тихонько подпевала без слов. Заметив это, Алекс принялся дирижировать.
– Давайте вместе! Слушайте:
И все американцы, сначала несмело, а потом все более уверенно подтягивали ему: «Скажи ты мне…» и «Что любишь ты меня!»
Чрезвычайно довольный Алекс затянул второй куплет:
Но тут в дверь громко постучали. Алекс примолк, испуганно взглянув на Барбару. Она тоже насторожилась. Стук повторился.
– Кто там? – громко спросила Барбара.
– Мисс Барбара, откройте, пожалуйста, дверь. Здесь бригадир поезда,– раздался из-за двери голос Николая.
Алекс обеспокоенно взглянул на Барбару, не понимая.
– Ка-ге-бе, – шепнула она ему, сделав страшные глаза.
– Это за мной, – шепнул он, указывая на себя.
– Я не одета! Подождите одну минуту! – крикнула Барбара в сторону двери.
Она быстро оглянулась по сторонам, вверх – увидела верхнее багажное отделение, молча указала на него пальцем: лезь туда! Алекс послушно и быстро полез на верхнюю полку, прыщавый американец подсаживал его, потом помог втиснуться в узкий багажник и прикрыл сумкой. Алекс дико взирал из темноты багажника, прислушиваясь к звукам.
Барбара щелкнула замком, распахнула дверь.
В коридоре стояли трое: Николай, проводница и бригадир поезда в форме железнодорожника и в фуражке.
– Простите, мисс. В вашем купе едет безбилетный пассажир,– произнес Николай, пытаясь заглянуть за плечо Барбары.
– Это ошибка. Здесь никого нет, – хладнокровно парировала Барбара.
– Но мы слышали русское пение, – продолжал он, вдвигаясь в купе и обшаривая глазами полки. – Где он? Где Алексей?
– Это мы пели. Мы разучиваем русские песни, – внезапно вступилась Джесси, вырастая перед Николаем во весь рост.
Она была выше Николая на полголовы. Поводя плечами, негритянка буквально выперла Николая в коридор, напевая на ломаном русском языке:
– Но где же Алексей? – чуть не плача, воскликнул Николай.
– Он ушел спать, – махнула рукой в сторону Барбара.
– Куда – спать?! Ему негде спать! – вскричал Николай по-русски.
– Пошел в общий вагон. Наверняка, – шепнула проводница.
– Если Телегин его пристроил – башку сверну! – пообещал бригадир, и вся компания двинулась дальше – искать Алекса.
Барбара задвинула дверь, победоносно взглянула на друзей.
– Алекс, вылезай! Мы их обманули! – позвала она.
Стебликов, кряхтя, вылез из укрытия и прыгнул вниз с верхней полки прямо в объятия Барбары. Американцы радовались, как дети. Тут же было налито шампанское, они молчаливо чокнулись, как заговорщики, и шепотом, сблизив лица, спели:
– Тсс! – приложил палец к губам Алекс. – Варя, ну ты молоток… – расслабленно протянул он, положив руку на плечо Барбары.
– Молоток? – переспросила она. – Вот из ит – молоток?
– Это чем бьют. По башке, – показал он, и все счастливо рассмеялись.
Барбара осмотрелась по-хозяйски, секунду подумала, потом решительно указала на свою полку.
– Алекс будет спать здесь, а мы с Джейн устроимся вместе, – после чего попыталась перевести это Стебликову. – Алекс… слип… хиэ…
– Нет-нет, – замотал он головой. – Я пойду. Туда, – указал он на дверь.
– Но тебе же негде ночевать?
– Ничего… Пристроюсь где-нибудь. Мне главное – Бологое проскочить. После Бологого уже не высадят… Спасибо вам… Сенк ю вери мач…
Он раскланялся, вышел в пустой коридор. Барбара последовала за ним. Дверь купе за нею закрылась.
Они остались вдвоем в полутемном грохочущем коридоре и, взглянув друг на друга, обнялись, как после долгой разлуки. Барбара подняла лицо, сорвала очки, и Алекс поцеловал ее в губы долгим томительным поцелуем.
– Ну, Варя… – выдохнул он, оторвавшись.
– Ай лав ю… – прошептала она, снова впиваясь в него губами.
Он почувствовал, что она дрожит от страсти, еще крепче прижал ее к себе.
Барбара оглядывалась, как бы чего-то ища, по лицу ее было видно, что она напряженно ищет выхода из создавшейся ситуации.
– Ве-э?.. Ве-э?..– шептала она.
– Негде, Варя… – печально развел он руками.
Алекс вновь привлек ее к себе, как вдруг глаза Барбары расширились от страха. Она поспешно нацепила очки.
– Смотри! – она указала рукою за спину Алекса.
Он оглянулся. В конце коридора маячила фигура Николая. Тот тоже их увидел и направился к ним, не очень даже и спеша, ибо выхода у беглецов не было.
– Бежим! – воскликнул Алекс, хватая ее за руку и устремляясь в противоположную сторону.
Они стремглав бросились по коридору к выходу из вагона. Николай побежал за ними.
Беглецы проскочили площадку между вагонами, и Алекс находчиво защелкнул замок. Николай уже бешено рвал дверь, но она не поддавалась. Алекс состроил ему рожу через стекло, Барбара в восторге аплодировала. Николай за стеклом беззвучно шевелил губами, изрыгая ругательства.
Поняв, что дверь не открыть, Николай бросился в служебное купе будить проводницу – ту самую, молодую и смешливую, к которой просился Стебликов в Москве.
– Быстрее! Открыть дверь! Срочно! – он сунул ей под нос свое удостоверение.
Проводница, ничего не понимая, поспешила открывать, нашаривая в кармане ключи.