У Агеллара на скулах заходили желваки. Мне показалось, что он сейчас добавит южанину по ребрам, но уже с другой стороны.
- Сколько угодно, но за пределами колледжа, - и добавил еще что-то на своем языке, шипящем, словно разворошенный клубок змей.
Тагир ухмыльнулся, занимая место у штрафной линии. Внимательно посмотрел на Ривару и подмигнул мне.
- Лиана, мой тебе подарок, - и сделал бросок, не глядя на кольцо.
Естественно, мяч цели не достиг, ударился о стену и отскочил в сторону. По насмешливому взгляду стало понятно всем - так и было задумано.
Ривара хрустнул костяшками пальцев. Он принял вызов, брошенный технарем, но выяснять отношения они будут позже.
После нереализованного соперниками штрафного Скарецки и вовсе взбесился. Он отвел в сторону Ривару, но его гневные реплики доносились и до меня:
- Брат, что это за *нецензурное слово*? Ты отдаешь мяч, чтобы эта дура его упустила?
Даниэль сжал горло другу и что-то долго и настойчиво ему втолковывал, но настолько тихо, что я даже бормотания не слышала.
Чен попытался вырваться, но Ривара его не отпустил.
- Да ты чертов придурок! – рявкнул Скарецки.
Ривара бросил его также резко, как и схватил, заставив друга пошатнуться, и с какой-то искусственной улыбкой направился ко мне.
- Не скучай, сейчас мы им надерем задницы. Сбрасывай мяч.
- Даниэль… – я хотела спросить, что происходит, но Ривара лишь махнул рукой.
- Лиана, мяч, - напомнил он, и игра возобновилась.
Мы снова пошли вперед вдвоем. Наши игроки поняли замысел Ривары и подыграли, прикрывая нас от соперников, но чем дальше мы заходили, тем больше народ наседал на Даниэля. Все шло к тому, что в один прекрасный момент мне некому было передать пас. Скарецки остался в нашей зоне.
- Чен! – позвала я. – Спасай!
Часть игроков противоположной команды уже оставила Ривару – и набросилась на меня.
- Чен!!!
Скарецки сжал челюсти, но с места не сдвинулся.
- Чен, ты дебил! – приложила напоследок я и что есть силы швырнула мяч в его сторону.
Если бы мяч пересек линию разграничения площадок – ход перешел бы к другой команде. Но Скарецки слишком тщеславен, чтобы позволить выиграть другой команде. В течение нескольких секунд он пробежал площадку насквозь, перескочил через линию и в прыжке в одно касание отправил мяч в кольцо.
- Трехочковый! – возвестил Агеллар. – Хватит на сегодня, по домам!
Раздался радостный вопль, отразившийся эхом от стен спортзала. Мы победили.
В раздевалки потянулись дружной толпой. Скарецки в порыве радости от такой победы схватил в охапку меня и Ривару и крепко прижал нас к себе.
- Ранхил, а ты не такая овца, как я думал! – загоготал он мне на ухо. – Меня хоть и бесит, что ты – баба, а с мужиками играешь, но за сегодня я готов тебе это простить.
- Спасибо, как великодушно с твоей стороны, - съязвила я, отталкивая его руки. Но не тут-то было. Другая рука легла на плечи.
- Молодчина, Лиана, - глубоким голосом произнес он. – Я горжусь тобой. Очень разумный ход – заставить Чена пошевелиться, грозя проигрышем.
- Ой, да ладно! – оскорбился Скарецки. – Сколько ты не мог забить? А я – видел, какой мяч забросил? То-то же!
- Так, баскетболисты, я же ясно сказал – по домам, - раздался над нами голос Агеллара, и Чен нас выпустил.
Я пошла в раздевалку, не дожидаясь, пока тренер начнет ругаться за вынужденную задержку на работе. До меня то и дело долетали обрывки эмоциональных выкриков Скарецки: «Тренер, вы видели? Да я монстр! Соревнования… Победим…»
В раздевалке я спокойно закрылась на внутренний замок и прислонилась к холодной стене. За зарешеченным окном уже спустились сумерки, хоть уже и весна, но темнеет на улице по-прежнему рано. Обычно кто-нибудь из девчонок-технарей приходит на секцию, а потом мы уже вместе разбредаемся по домам, чтобы было не страшно идти. Сегодня меня почему-то все оставили. Придется добираться одной.
За стеной, в мужской раздевалке, шли активные обсуждения игры и отдельно взятых героев матча. Да, Скарецки опять хвалился красивой победой. Через некоторое время хлопнула дверь, и шумная толпа переместилась в коридор. В мою дверь постучали, но я ответила, что пойду позже, и стала переодеваться, и когда уже все затихло, спокойно вышла в пустынный коридор.
На столе на вахте лежала записка, что уходящий последним должен закрыть дверь. Я позвала, но никто мне не ответил, следовательно, дверь надлежало закрыть именно мне. Что я и сделала.
На улице похолодало. Я спустилась со ступенек у центрального входа и подняла воротник куртки, укутываясь поплотнее. Сумку перевесила на плечо, чтобы спрятать руки в карманы, и медленно пошла, шлепая себя пакетом с формой по бедру.