– Да. Честно говоря, я впечатлён. Выпускник Клокштадского университета, золотой диплом часовщика… Я был даже удивлён, что при своих знаниях и умениях вы не нашли лучшую работу.
– А, пробовал, искал, – Ольц махнул рукой и уронил её на одеяло. – Оказалось, как всегда – без протекции никуда не годишься. А я кое с кем не сошёлся характерами, и подпортил себе жизнь. Вот и взялся за игрушечное дело, а теперь и этого… – голос его дрогнул.
– Ну, не нужно, – Банджи успокаивающе похлопал его по руке. – Если честно, я здесь именно поэтому. Скажите, вы бы хотели вернуться к работе?
Мастер взглянул недоверчиво, насупив брови.
– Что вы имеете в виду? Конечно, у меня есть сбережения, но, боюсь, их едва хватит на восстановление мастерской. А уж восстановить утраченное…
– У вас будет мастерская. И куда больше и лучше, чем вы можете себе представить. Игрушки, правда, тоже будут размером побольше – но никто не запретит вам заниматься любимым хобби. Думаю, на своё жалованье вы сможете себе это позволить.
– Жалованье?
– Вот именно. Мне доверили завод. Не стану скрывать, в довольно запущенном состоянии. Мне предстоит сделать очень многое; НАМ предстоит. И мне нужны не бездарные ставленники по знакомству, а люди с умелыми руками, светлыми головами и лучшими идеями. – Банджи склонился к постели больного.
– Мастер Ольц, – сказал он, – я предлагаю вам работу на заводе.
***
*Анкервилл, трущобы
Мальчик стоял на пороге старого дома. Вечернее небо было затянуто тучами – собирался дождь, и улица погрузилась в сумерки. Ни одно окно не светилось: казалось, трущобы вымерли. Или затаились в страхе.
Паренёк осторожно утёр разбитый нос. Губа его была в крови, под глазом наливался синяк – "полиц" двинул локтём, скотина… Дверь дома за спиной мальчика была сорвана, повисла на одной петле. Её украшал жёлтый треугольник, намалёванный мелом – знак эпидемии.
Вчера после побудки такие треугольники появились на дверях многих домов в трущобах. Вчера впервые прозвучало страшное слово – эпидемия в предместьях! Их район закрыли. На стенах домов запестрели свежие листовки-предостережения, которые некому было читать – все забились по домам, испуганно ожидая, что будет дальше. Бежать бесполезно, повсюду оцепления полиции, пристрелят на бегу…
А сегодня за ними пришли. Но не врачи, а полицы. Взбежали по лестницам, грохоча сапогами – и затрещали двери квартир… Папку и маму забрали. Сначала повалили на пол и жестоко били: мальчик кинулся защищать – тогда и получил от полица… Потом выволокли на улицу, забросили в "консерву" и увезли.
Значит, правда всё то, что рассказывали об эпидемиях и облавах. Те люди, которые рассказывали – за связь с ними родителей и загребли. И за ним тоже придут…
Мальчик сморгнул слёзы, и зло поморщился. Всё кончено. Он теперь один, и ничто его не держит – значит, надо уходить.
Свернув в переулок, он остановился у стены. Огляделся, подобрал из бродяжьего кострища под стеной уголёк, и провёл по стене чёрную черту.
– «Вы сильны и жестоки», – прошептал он. – «Вы отняли у нас право на жизнь, и право на смерть…». – Первые капли дождя сорвались с небес, одна побежала по его щеке – а, может, то была слеза.
– «Вы напоили землю кровью невинных, и воздвигли престолы из их костей», – шептал мальчик. Страшные, запретные слова наполняли душу мрачным восторгом. – «Но знайте: на крови взойдут побеги гнева. И созреют плоды мести – на погибель вам!».
Он утёр пальцами кровь под носом, и несколько раз прижал палец к стене. Отступив на шаг, окинул взглядом результат, потом развернулся, и бросился бежать. А на стене остался рисунок – чёрная ломаная линия, украшенная несколькими кровавыми отпечатками пальца.
Ветвь с красными ягодами.
КОНЕЦ ПЕРВОЙ КНИГИ
Конец