- Что? Почему ты здесь?
- Я палач, - ответил палач таким тоном, словно это всё объясняло.
- Я помню! Но зачем тебя взяли? Ты не участвуешь в ритуалах!
- В них - нет, а в судах – да, - последовал лаконичный ответ.
Я прикусил язык. По древнему обычаю всякий встречный мог попросить справедливого суда у императора. Это могло случиться где угодно, хоть прямо на дороге, и порой без палача было не обойтись.
- Ох, я понял, - выдохнул я и попытался сосредоточиться на пейзажах.
Но весь обзор закрыли тюки и лошадь. Для любования мне остался лишь палач.
Наше знакомство имело давнюю и тяжелую историю, начавшись в самых страшных уголках императорских темниц. Он был моим мучителем, я был его жертвой. Как правило, моё настроение и состояние не позволяло его рассматривать. Палач врезался в память темной тенью, болью, запахом железа, крови и пота. А еще удивительно гладкими и мягкими ладонями и низким голосом, который больше подходил певцу, чем палачу. Смени он форму и прическу, я бы узнал его лишь по фигуре и шагам. Поразительно, как легко его лицо выскальзывало из памяти. Я ведь не раз встречал палача вне стен темницы и прекрасно рассмотрел его у той же Цветочной беседки. Всё помнил: и блики на пряжке ремня, и собранные в пучок волосы, - но лицо всё равно осталось смутным пятном.
А оно, как ни странно, было красивым. Острые, даже несколько резкие черты складывались в удивительное сочетание мужества и тонкости. Хотя палач не отличался худобой, а был развит и широкоплеч, как всякий владеющий военным искусством мужчина. Моё внимание его не смущало – он шел, устремив взгляд строго вперед. Сразу видно, из хорошего рода, со своей династией. Даже прицепленный к поясу меч выдавал историю: старинные бенские узоры на ножнах, рукоять в том же стиле. А вот притороченные к седлу колчан со стрелами и лук отличались простотой, хотя палач точно умел ими пользоваться – оружие было прямо под рукой.
Я посмотрел на натянутую тетиву лука, на колчан, на меч, на пару кинжалов, висящих на поясе – и понял, что до меня что-то не доходит. Нет, трактаты подробно описывали, как в пору праздника посевов нечисть таскала людей с полей и дорог. Это было естественно, всё же именно в пору посевов люди особенно часто ходили в леса и поля – сеяли, искали семена. Люди сбивались в вооруженные кучки, нанимали охрану и жрецов, чтобы обезопасить себя. Разумеется, и император без отряда не выезжал.
Настороженность и готовность охраны к атаке была понятна. Но чтобы даже палач вел себя так, словно нечисть вот-вот выскочит из-под кустов…
- Ваше оружие выглядит так, словно вы готовы немедленно вступить в бой. Неужели на дорогах так опасно?
- Да, - дал палач исчерпывающий ответ.
- Что, даже днем? – ужаснулся я. – Даже для императора?
- Да, - палач подумал и добавил: - Для него – особенно.
- Да, я слышал, что по весне нечисть ходит по дорогам, но…
- Не ходит. Рыщет, чтобы убить императора и лишить людей защиты Неба, - поправил меня палач.
Это было приятное открытие. Это означало, что героический поступок даже искать не придется. Вся эта поездка – одна сплошная опасность. Я подавил желание найти в толпе принца Чана. Он, беспечный юнец, сегодня ехал не с нами, а на коне, среди солдат и охраны.
- Знаете, господин палач, я тут подумал… - сказал я и чуть не поежился, когда неподвижный взгляд оторвался от дороги и вонзился в меня. – Мы уже давно знакомы. Мы, можно сказать, даже близки… Но я до сих пор не знаю вашего имени.
- Тархан, - ответил палач.
Умелец, значит. Очень подходящее имя – у него и правда были очень умелые руки.
Я не сразу понял, что Тархан тоже задал вопрос.
- Простите, что?
- Твоё имя? – повторил Тархан.
Он меня не знал? Впрочем, палачу, наверное, имена жертв нужны в последнюю очередь.
- Октай, - переборов секундную растерянность, ответил я.
Тархан оглядел меня и показал, что знание священного языка не чуждо и ему:
- Понимание. Не подходит.
Я опешил.
- Что? Почему?
Палач наградил меня еще одним долгим взглядом.
- Ладно, оставим это, - пробормотал я и уже скрылся в повозке, как меня догнал ответ.