Небольшая двуспальная кровать, застеленная теплым коричневым одеялом, по сторонам от нее стояли деревянные маленькие тумбочки. Напротив кровати стену замещал средних размеров шифоньер с встроенным зеркалом на всю длину. Приятная и теплая атмосфера этой маленькой комнаты медленно помогали Кейт расслабиться и постепенно возвращали ее в прежнюю жизнь и в то состояние, в каком она пребывала здесь. И снова воспоминания вновь навязчиво полезли в голову. Рыжеволосая медленно провела рукой по приятной шерсти одеяла и невольно выдохнула, вспоминая свои нахождения тут. Первый раз она оказалась здесь с Джул после того, как они напились. Тогда им обеим было дико плохо. Но даже в той ситуации брюнетка умудрялась отпускать шуточки. Во второй раз они были здесь после того, как удрали от полиции. Второй раз рыжеволосой понравился гораздо больше. Тогда, по приезду, ее всю трясло от страха, но чертенок легко сумела успокоить Кейт. Они закрылись в этой комнатке, Джул закутала девушку в одеяло, обняла и принялась рассказывать какую-то сказку. Лена тогда удивилась, она не ожидала, что ее любимая способна на такое. Но Вольф сочиняла прямо на ходу. Сочиняла немного коряво и, конечно, про гонки, но это было весьма мило. Рыжик подумала, что у девушки неплохо бы, наверное, получилось общаться с детьми…
Но теперь все это были только воспоминания. Приятные, но и вызывающие боль. «За что?» – Кейт упала на кровать, прижав лицо к одеялу, в надежде уловить хоть что-то, учуять знакомый аромат, и на минуту показалось, что все, что произошло за последние сутки, – просто обыкновенный кошмар.
Усталость давала о себе знать все сильнее: ноги отказывались двигаться, глаза были тяжелы и болели, как никогда, но реальность всех событий никак не могла покинуть голову девушки, так что она, съежившись, закрыла лицо руками. «Я снова здесь, но уже без тебя». Она лежала так пару минут, стараясь не думать больше, и организм, нуждавшийся в отдыхе, взял верх. Девушка провалилась в спасительный сон.
Джон смотрел по телевизору матч своей любимой футбольной команды, за которую болел едва ли не с пеленок. Собственно, за счет этого вот фанатства в пору молодости он и удостоился прозвища «Селтик», когда вступил в ряды ИРА. Любимый клуб, который и назывался Селтик, безвольно проигрывал главным соперникам – Рейнджерам. Старик, хоть уже давно и переставший обращать внимание на религиозные, политические или межнациональные различия, хмурил брови и не в силах ничего с собой поделать, костерил последними словами «чертовых синезадых протестантов».
- Вот ублюдки! – он прикрыл рот, дабы не крикнуть слишком громко, когда его команда пропустила третий гол.
- Не лучший день? – спросила Лена, спустившаяся со второго этажа и уже несколько минут наблюдавшая за О’Ши.
- А?! – от неожиданности Джон развернулся так резко, что хрустнули суставы.
Увлеченный матчем, он даже не услышал, как кто-то вошел. Годы брали свое. Чувства притуплялись, что, конечно, огорчало. Но более всего его сейчас огорчил вид рыжеволосой девушки. Сон, конечно, пошел ей на пользу, но вряд ли мог исправить все проблемы, что буквально отражались в печальных серо-зеленых глазах.
- Когда в один день все идет не так, как надо, то не стоит и ожидать, что будет что-то хорошее, – задумчиво ответил бармен, выключая телевизор.
- Точно, – Лена улыбнулась, но вышло это у нее плохо, так, словно человек улыбается чему-то неизбежному, не в силах противостоять ему. – Сколько времени? Я долго спала?
- Два часа ночи. Ты спала очень долго, но я решил тебя не тревожить. Ты как? – неловко поинтересовался старик.
- Я не знаю, – честно призналась рыжеволосая, – наверное, отдохнула, но вряд ли в душе мне стало легче. Я просто должна тебе рассказать… Про меня и Джул, и все, что случилось… О, Господи, Джон, я…
- Тише, – О’Ши подошел и аккуратно опустил ладонь на плечо девушке, – мы никуда не торопимся. Давай сейчас сядем и спокойно поговорим.
- Да, хорошо, – Лена кивнула, усаживаясь за ближайший столик.
Бармен достал откуда-то из-под стойки запыленную и наполовину опорожненную бутылку виски Green Spot. Задумчиво покрутил ее под светом ламп и, по пути взяв два пузатых бокала, присел напротив Кейт.
- Лучший ирландский виски. Его не купишь в штатах, да и во всем мире, кроме Ирландии. Я привез с собой эту бутылку, когда переехал сюда. Мне было тридцать пять лет. Я открывал ее только по особым случаям. Думаю, сегодня такой, хоть и не радужный.
Рыжик смотрела за тем, как янтарная жидкость наполняет бокалы, и невольно начинала успокаиваться. Было в этом что-то завораживающее, да и поведение Джона… Он словно все знал наперед, но готов был слушать. И его голос. Он немного успокаивал. Помогал сосредоточиться и в то же время понемногу отвлекал на что-то незначительное. Мужчина взял свой стакан и облокотился на спинку дивана, сделав маленький глоток и причмокнув от удовольствия. Она попыталась повторить этот непринужденный жест, но руки подрагивали, и лишь в тот момент, когда Лена слегка пригубила напиток и ощутила его вкус и то, как жидкость отдается приятным теплом в животе, она смогла сосредоточиться.
- Все началось после моего дня рождения. Джул… Она стала несколько странная, какая-то замкнутая. Я уже раньше замечала это, но тогда это не длилось так долго. Я не обращала внимания, думала, что пройдет. И в этот момент мне опять напомнили о новом предложении по работе. Меня пригласили в один журнал в Сиэтл. Я очень хотела поехать туда, но Джул! Она была против, я пыталась с ней поговорить, а все выходило только хуже. Мы поссорились. Я поехала в город, только чтобы попытаться понять себя. И знаешь, мне кажется, я за эти часы приняла самое странное решение…
- Какое? – Джон подался вперед.
- Я решила сделать ей предложение…
Если О’Ши и был удивлен, то не подал вида. Скорее, он был заинтересован.
- И вот, когда все стало хорошо и мы уже помирились, я сделала это. А потом узнала такое, что голова пошла кругом…
- Прошлое Вольф, – уточнил бармен, – знаешь, может это и покажется нечестным с моей стороны, но я всегда старался убедить ее рассказать тебе. Думаю, от этого стало бы легче вам обеим. Но это же Джул! У нее всегда и на все было свое мнение. А я, каюсь, просто не хотел вмешиваться в чужую жизнь. Я слишком часто делал это в прошлом.
- Джон, понимаешь, если бы ты и убедил Джул, то это уже вряд ли бы помогло. Случилось очень многое…
И Лена, едва сдерживая слезы, поведала историю о том, как брюнетка стала участницей бойни в Индио, как пала жертвой интриг агента Клайз, как попала в плен к картелю тихуанцев. О’Ши слушал внимательно, не пропуская ни одной детали. Переживая все события вместе с Кейт, он понимал, что у него не остается никакого выхода, кроме одного…
- Я помогу тебе, чего бы это ни стоило, – вымолвил он, не поколебавшись ни секунды, когда рыжеволосая девушка рассказала ему все.
- Ты? Почему? – Лена, хоть и была подавлена, все равно удивилась.
- У меня тоже есть своя история, – задумчиво протянул Джон.
Он допил стакан и налил себе еще. Присмотрелся к бару, словно хотел найти в до боли знакомых очертаниях что-то новое, сделал глоток из стакана и заговорил:
- Мне стоит извиниться перед тобой. Я тоже не говорил о себе всей правды, а ты и не спрашивала. Кто знает, к лучшему ли это… Но я не из тех людей, которые треплются по любому поводу. Лена, я хочу рассказать тебе о не самых лучших моментах моей жизни, и только ты будешь в праве решать, остаться ли здесь или уйти, когда тебе что-то не понравится.
- Ты о чем? – изумилась Рыжик. – Джон, только не говори, что и ты тоже замешан в криминале.
Старик молчал и, кажется, слегка пристыженно смотрел на свой бокал.
- Ну? – не выдержала первой Лена.
- Ты сама просила не говорить…
- О нет, и ты…
- Я этим не горжусь, – начал ирландец, – но жизнь сложилась, как сложилась. Все началось с того, что я родился в Белфасте. Городе, который находится на ирландском острове, но входит в состав Британии. Уже с ранних лет меня бесило присутствие и владычество саксов. Эти… люди, скажем так, притесняли нас как только могли. А когда ты молод, то нет лучшей идеи, чем борьба за свою свободу. И я боролся. Вступил в ИРА. И все завертелось. Через несколько лет я уже был одним из лидеров движения. Но у нас были проблемы. Нам требовалось оружие, и мы искали поставщиков, а в США, где легализована повсеместно продажа стволов, мы нашли свою нишу. Потом все стало так замкнуто… В США заинтересовались другими каналами поставки, и мы стали переправлять им оружие из Ливии. Я переехал сюда, организовал работу. Все шло хорошо до того момента, пока я не встретил свою Кэрри. У меня башню снесло. Я влюбился так, что не ощущал земли под ногами. Но потом наступил момент истины. Меня взяли федералы. Выхода было два – либо идти в тюрьму на десять лет, либо работать на агентство. И я выбрал последнее. И это, пожалуй, самые темные страницы в жизни. Я продавал всех, кого знал, и не получал ничего, кроме свободы. И вдруг все кончилось. Не осталось никого. Ни друзей, ни врагов. А мне было плевать. У меня была жена. И когда я уже свыкся, она умерла… Рак. Последняя стадия. Она скрывала это от меня до упора…