"Американская социальная система, - говорит он, - не может быть, конечно, без изъянов, но есть серьезные сомнения среди наших научно-фантастических авторов, что какие-либо альтернативы могли бы привести к ее улучшению".[63] Можно ли улучшить то, что в корне порочно! Не зря К.Эмис честно именует англо-американскую фантастику конформистской. (Конформист буквально - приверженец официальной англиканской церкви). Отличительной чертой конформистов он считает то, что их программа - "в сопротивлении вредным изменениям, а не в способствовании полезным".[64] Честные и умные люди не могут не понимать, что это не программа, а отсутствие программы.
Сопоставляя повесть И.Ефремова с рассказом М.Лейнстера, А.Азимов сознает, что в основе обратного решения советским писателем коллизии "Первого контакта" лежит противоположная идеологическая концепция. Но он не видит, что различие глубже - в гносеологической позиции. Герои И.Ефремова не прагматики-бизнесмены, но и не волюнтаристы-идеалисты (как представляется А.Азимову). Они надеются на дружественную встречу не потому, что безотчётно доверчивы, но потому, что знают: на высшей ступени эволюции разум - есть гуманизм.
Здесь мы замечаем, как на тонкой острой грани размежевываются противоположный социальный опыт и противоположная система познания, в которой этот опыт оценивается. Ч.Оливер согласен с И.Ефремовым насчёт вероятного человекоподобия инопланетян, А.Азимову симпатичен ефремовский гуманизм; но ни тот ни другой не могут окинуть единым взглядом тенденции природы и общества, чтобы обосновать свои гуманистические пожелания объективной истины.
В рассказе "Прогресс" довольно известного американского автора П. Андерсона, специализирующегося на исторической фантастике, изображена примитивная жизнь остатков человечества нескольких столетий спустя после мировой атомной войны. Е.Брандис и В.Дмитревский в статье на которую мы ссылались, писали, что это мрачное пророчество перекликается с пессимизмом буржуазной философии и социологии, проповедующей относительность критериев прогресса и бессилие человека перед якобы неопределенным (и непреодолимым!) ходом истории. На страницах журнала "Fantasy and science fiction" П.Андерсон взялся возражать советским писателям. "Прогресс", по его словам, может пережить всё, даже атомную войну, и вновь построить своё счастье.[65]
Показателен этот "оптимизм посредством пессимизма". П.Андерсон даже не подразумевает, во имя чего же человеку надо пережить всеобщее уничтожение. Для него фатально равнозначны оба гамбита: "если атомная война будет" и "если атомной войны не будет". Он смирился с тем, что в его обществе любая случайность может перевесить в ту или другую сторону. Конечно, он приводит другое объяснение: "Наша научная фантастика, не ограниченная никакой догмой, говорит о многих мыслимых ситуациях, иные из которых приятны иные нет. Какого либо иного идеологического смысла наша фантастика не имеет".
Но этот смысл существенен!
П.Андерсон не согласен с "марксистской догмой", что история "всегда носила определённый характер" ( будто она сама этого не доказала!) и что в будущем она [тоже] пойдёт по определённому пути". На словах, в критической декларации, он признаёт научность открытых К.Марксом и В.Лениным законов истории. На деле, как писатель, П.Андерсон не желает руководствоваться научным анализом оптимистических возможностей человечества управлять своей историей. На словах - свобода от всякой определённости, на деле - выбор как раз такой фантастической ситуации, которая психологически подготавливает общественное мнение принять как фатальную неизбежность ядерную катастрофу. На словах -свобода от догм, на деле - та худшая догма, что релятивистский хаос в исторических и моральных критериях якобы " не приносит вреда свободному обществу, точно так же, как высказывание любой другой мысли".
Что до безвредности уговаривать читателя в том, что атомная война - бумажный тигр, то люди уже имеют некоторый опыт: от "миротворческой" демагогии Гитлера до полей, удобренных пеплом лагерных крематориев, прошло всего каких-нибудь десять лет. А П.Андерсон всё ещё не видит худа в такой, например, проповеди "... что человек - это низкая обречённая обезьяна; что то, что называется добром, - вещь редкая и не свойственная ему, тогда как то, что называют злом, ему присуще". П.Андерсон не разделяет такого "творческого соображения", но считает догматиками тех, кто увидел бы здесь измену коммунизму. Можно сказать больше: это измена всему человечеству - давать имя человека "низкой обречённой обезьяне", скажем, той, что тянется сегодня к кнопке атомной войны. Сам того не замечая, П.Андерсон ставит знак равенства между коммунизмом и идеалом человека. Но хороша же свобода, катящаяся к предательству, равного которому ещё не было в истории! И это в стране, где так часто повторяют слово "мораль". Поистине знал, что говорил приспешник Б.Голдуотера Т.Мольнар: "и добродетель эта будет не настоящей, а показной...".
65
Здесь и далее высказывания П.Андерсона приводятся по указанному изданию: Fantasy and science fiction, 1965, №10.