А вот Леуша я в числе невольников не заметил. Можно надеяться, что он сумел спрятаться, а не лежит где-нибудь с проломленным черепом, дырой в груди или превратившимся в пережаренный бифштекс телом.
И еще Фил. Мой драгоценный братишка. Последний оставшийся на свободе родственник, запертый в Нигдейке с весьма скудным запасом провизии. К счастью, ему хватило ума не привлекать к себе внимания, и нелюди его не нашли.
Как бы я хотел оказаться сейчас рядом с ним. Обнять. Утешить. Пообещать, что все будет хорошо. Но в этот раз Филу предстояло играть в «прятки» одному. И с крайне высокими ставками. Непомерно высокими…
Закончив сортировку, захватчики выстроили нас в колонну по два и прямо через разрушенный город куда-то повели.
Шел мелкий дождь, будто природа оплакивала приключившуюся с нами трагедию. Всюду лежали трупы. Где-то еще чадил огонь. Печальный ветер приносил запах дыма, горелой плоти и смерти. Жуткое сочетание, от которого очень быстро начало першить в горле.
Проходя мимо храма, я увидел жреца Сатвелеона. Его не тронули, и святоша стоял на крыльце, беззвучно шевеля губами и поминутно поднимая к небу собранные лодочкой ладони. Будто это хоть как-то помогало прихожанам, надеявшимся найти убежище под сенью обители бога света. Их изувеченные тела я мог лицезреть сквозь сорванную с петель дверь.
И я смотрел, не отворачивался, каждой клеточкой впитывая принесенную нелюдями боль, чтобы потом воздать им по заслугам! Жажда мести горела во мне праведным огнем кары правосудия, позволяя не опускать голову и не упасть под ноги идущих следом. Ведь в таком случае меня ждала только смерть. А я еще должен был спасти Фила. Освободить родителей. И прикончить как минимум одну ушастую тварь! Не любую — конкретную. Которую уже поцеловал холод моей стали.
— Как думаешь, куда нас ведут? — едва различимым шепотом спросил меня сосед, испуганно косясь на сопровождавших колонну орков.
Молодой парень, проживший в Крутолуге на пару лет дольше меня. Кажется я видел его в городе пару раз. Сын пастуха или мельника. Его нижняя губа дрожала, как холодец во время землетрясения, но он отчаянно пытался выглядеть бодро.
Неужели ради меня? Считает себя старшим?
— Туда, где вырыли большую яму. — зло процедил я сквозь зубы. — Все влезем.
Парень испуганно охнул и несколько секунд молчал, но потом сумел взять себя в руки и произнес:
— Держись меня. Я помогу. Я — Евген.
Хотел я послать Евгена далеко и надолго, но не стал. Как не стал и приободрять. Растаявшая было под теплом родительской любви ледяная крепость вновь принялась возводить баррикады вокруг моего сердца. И я ей не мешал.
К вящему ужасу Евгена нас действительно привели к яме. Вернее к оврагу. Тот располагался на самом краю Купола и, судя изрядному количеству разбросанных вокруг веток, до недавних пор в нем что-то тщательно прятали. И не просто что-то, а…
— Трещина!.. — со смесью испуга и восхищения выдохнул Евген.
И был на все сто сорок шесть процентов прав.
На самом дне дрожал вертикальный овал марева, четко очерченный каплями исчезавшего в нем дождя. Из-за непрекращающейся мороси он походил на дыру с неровными краями, которую заполучивший ножницы малыш бы мог вырезать в шторе. Только вместо занавесок полотном вандального творчества выступала ткань самой реальности.
— Lotaltaley an tamasai! — крикнул главный эльф, махнув рукой в сторону Трещины. — Siamu!
И послушные приказу орки принялись грубыми тычками загонять нас в портал.
Что ж, теперь ясно, откуда вообще взялись нелюди. А то я уже было начал думать, что жителей Крутолуга предали. Возможно нетронутый захватчиками жрец Сатвелеона, или Угрюмый Чагаш, которого я так до сих пор и не увидел, а то и кто-то из охотников, время от времени шаставших за пределы Купола. Но все оказалось куда проще.
И сложнее одновременно.
Потому что я понятия не имел, куда меня забросит чертова складка пространства! Но одно я знал наверняка — Фила с родителями там точно не будет, а значит и помочь им я никак не смогу.
Я принялся озираться по сторонам, в надежде найти путь к спасению. И не находил. Мы медленной гусеницей ползли по дну оврага, стены которого из-за дождя превратились в непреодолимое скользкое препятствие. Возможно, будь я в лучшей форме, мне бы и удалось, цепляясь за корни, взобраться наверх, а там припустить к ближайшем деревьям, но в текущем состоянии я сумел бы разве что упасть в нужном направлении. Да и то не факт, что получилось бы.