Еще, на бегу у меня пронеслась мысль на счет странного поведения Некрономикона, но видимо решающее значение имела все та же клятва Омиша. Все-таки механизма ее работы я не понимал. Знал лишь, что считалось, будто каждый такой ритуал скреплял лично Омиш — бог правды и честных сделок, который потом и карал отступников за несоблюдение договора. На мой взгляд, звучало, как полнейшая чушь. Но черт его знает, как оно на самом деле…
В тот раз от стаи отбились без существенных потерь, а меня стали считать еще большим безумцем, когда я на следующий день, вместо положенного отдыха, снова отправился в дозор. Клиот Козис, которого я, собственно, подменил на посту, выложил за это целых тридцать медных гульденов, а потом покрутил у виска раздвоенным пальцем.
Я же получил возможность продолжить свои изыскания.
К тому же снаряд в одну воронку дважды не падает. Разве нет?
Глава 24
К слову сказать, деньги с клиотов я собирал лишь для отвода глаз. Чтобы они думали, будто я рискую жизнью ради финансов. На самом же деле я бы мог и сам им приплачивать за возможность уединиться, но это уже выглядело бы чересчур странно. Меня бы точно в покое не оставили, а там, глядишь, и сам Элельвед подтянулся бы выяснить, что за аномалия возникла в его Караване. А мне связываться с Осознавшим как-то не с руки. Пусть им Уман занимается, где его только черти носят!
Но насчет «приплачивать» я не шутил. Деньги у меня действительно водились. Даже отдав Леушу половину богатств Сранделя вместе с его же кольцом, в пространственном вместилище Малрендила я обнаружил куда больше. Причем лежали там отнюдь не только гульдены.
Несколько комплектов одежды, инструменты для письма с дорогими чернилами в придачу, пара склянок с какими-то зельями, этерниевая руда, золотые украшения с драгоценными камнями, парадный кинжал в богато украшенных ножнах, потрепанные от старости книги, написанные на эльфийском и многое другое. Все это хранилось в ограниченном объеме размером с чулан в особняке Александэла, что уже существенно превосходило мой предыдущий трофей.
Малрендил определенно не бедствовал.
Но больше всего меня заинтересовали не деньги, не этерний и даже не книги (прочесть которые я все равно пока не мог), а причудливый медальон, выполненный в виде головы разъяренного дракона. Неизвестный мастер без всяких сомнений обладал отточенным годами умением вкупе с природным талантом, раз сумел сотворить такой шедевр.
Чешуйка к чешуйке, острые клыки, хищный взгляд, зарождающееся в зеве пламя, готовое вот-вот вырваться и спалить все вокруг потоком безжалостного огня — словно живой, дракон смотрел на меня, заставляя невольно чувствовать свою ничтожность по сравнению с могущественной тварью.
Сперва я решил, что медальон вырезан из цельного куска янтаря, но чем больше я вглядывался, тем отчетливее осознавал, что тут не обошлось без Межмировой Энергии, и материал отнюдь не так прост!
Так что, едва вырвавшись из рабства, я обрел богатство, превышавшее доход моего отца наверное за все время службы барону. Включая подарки, премии и пособия, если таковые вообще имели место быть. Теперь оставалось лишь найти место, где смог бы хоть что-то на эти сокровища купить ли выменять, ведь в Дальнем Крутолуге и в лучшие времена в роскоши не купались, а уж теперь…
Впрочем, я надеялся в скором времени воочию увидеть во что превратили нелюди мой родной дом. Потому что одним прекрасным днем, когда все были заняты своими делами, и ничто не предвещало беды, на Караван дерзко напала толпа замотанных в тряпки личностей. За собой же их вел вожак, восседавший на спине Суверенного Трицебыка.
И пусть пластины брони здоровенного зверя потускнели, а некоторые шипы оказались отломаны, но я все равно его узнал. Это был все тот же монстр, который некогда тащил за собой целую вереницу фургонов, прибывших в Крутолуг для торговли. А значит вывод напрашивался лишь один — Уман пришел завершить десятилетнее наказание Ефима. И свою выгоду от этой встречи я не упущу!
Когда на следующий день после разговора в шатре Ольки я представлял себе атаку кочевников, то первой моей ассоциаций был ливень стрел с последующим набегом подготовленных воинов на дезориентированных нелюдей.
Потом я решил, что стрел не будет, потому что так можно легко ранить рабов, которых лучше принять в свои ряды.
Затем я подумал еще и пришел к выводу, что от простых людей в Диких Землях толку мало и логичнее было бы пожертвовать ими, чтобы сохранить побольше умелых соратников.